Но я ощущала, что мне стало намного лучше. Теперь понятно, почему акула уплыла. Защитный купол вернулся! А с ним тепло и уют.

Я хотела броситься к Дину, поцеловать, и сказать, как я ждала и верила, что он обязательно меня спасёт.

— Жива, — выдохнул Дин и крепко меня обнял, так, что захрустели все косточки, а я дотянулась до щеки и смогла лишь легонько клюнуть задеревеневшими губами.

Он тут же осторожно, словно хрупкую вазу, подхватил меня на руки, уговаривая:

— Потерпи ещё чуть-чуть. Сейчас приплывём на корабль и всё будет хорошо.

Стало так стыдно, как ещё никогда в жизни. Я ожидала долгого разбора полётов, который заслужила. А обо мне пекутся, как о самом драгоценном и хрупком сосуде, боясь разбить.

— Извини, — прохрипела, — глупо вышло.

Дин

Когда я не обнаружил Машу, словно растворившуюся в воде, не на шутку разозлился. Анализатор указывал, что пора бы заканчивать экскурсию. Вскоре в месте соединения Атлантического и Тихого океана должна была начаться очередная буря. Бурное течение ничем хорошим не могло порадовать не только людей, но и сиантов. А это место — пожалуй самое опасное и неспокойное во всех водных пространствах мира.

Куда же могла подеваться Маша? Обычно таким поведением славилась моя сестра, но никак не уравновешенная, спокойная и умная Мария.

Я оглядел всё вокруг, заглянул в ледяные тоннели, которыми изобиловали айсберги, но ни следа не увидел. При этом анализатор показывал, что девушка где-то рядом, но неуклонно отдаляется от меня. Ещё раз внимательно изучив траекторию её движения и положение по отношению ко мне, вдруг понял, где сейчас находится сианта, и глухо выругался.

Хуже места не придумаешь. Да в этой толще льда столько ходов, что сложнее лабиринта и не создашь, сколько не старайся. А ещё, айсберг вращается и смещается в воде, хоть это и не заметно невооружённым взглядом.

Дилемма представилась не из лёгких. Если последовать за Машей, мы рискуем потеряться оба, и неизвестно, смогу ли её вовремя настигнуть, магический купол, дающий защиту, без постоянной подпитки самое большее через час полностью иссякнет, и тогда я рискую найти не Машу, а её обледенелую копию.

Ну а если не последовать за ней, девушка может блуждать там бесконечно долго, и итог будет тот же.

Представив, как Маша в отчаянии сбивает в кровь о ледяные стены своей невольной тюрьмы костяшки рук, испытал ни с чем не сравнимую ярость и бессилие от невозможности исправить ситуацию.

В конце концов не выдержал и нырнул в ближайший тоннель, собираясь во что бы то ни стало найти Машу. А уж когда найду, мало ей не покажется. Как минимум ооочень длинная лекция обеспечена.

Я долго блуждал в ледяном лабиринте, но Машу так и не отыскал. Драгоценное время убегало, просачиваясь сквозь пальцы, а тревога всё больше нарастала, Вынырнув в неизвестном месте, попытался обнаружить положение девушки. И понял, что она не так и далеко, но отдаляется с такой скоростью, что впору подумать, будто оседлала кита.

А это значит, она не в лабиринте. Там нет возможности передвигаться так быстро.

Я последовал за своей целью, стараясь сократить расстояние как можно скорее. Какое-то шестое чувство подсказывало, что счёт идёт на секунды.

Вдруг почувствовал магический импульс, призыв о помощи, отправленный Машей. В памяти всплыла картина с мёртвыми телами родителей, и горе, пронзившее каждую клетку тела. Я не хотел переживать подобное ещё раз.

Сердце стучало в сумасшедшем темпе, отсчитывая смертельную чечётку. Если я сейчас не успею, то будет поздно. И я будк казнить себя всю жизнь. Что не уберёг, не смог оградить её от окружающих опасностей.

Пора признать, для меня эта девочка стала больше, чем интересный случай, больше, чем простая ответственность за ту, которой своим решением помог превратиться в сианту.

Мне казалось, я знаю её тысячи лет. Ещё до того, как родиться в этих телах, наши души были знакомы, а возможно, они были единым целым, которое по глупой случайности разделило время.

Маша завораживала своей прямотой и непосредственностью, своим живым, пытливым умом и жаждой узнать всё до мельчайшей детали. У неё была развита фантазия и в то же время присущи чёткость и ясность мышления. А ещё девушка умела радоваться простым вещам и делиться своей радостью с окружающими. От её улыбки вокруг становилось светлее и самому невольно хотелось улыбаться в ответ.

В ней было ещё много всего прекрасного, что создавало многоцветную радугу её драгоценной души. И теперь эта радуга, на мгновение появившаяся на моём небосводе, обещала исчезнуть навсегда.

Но нет, я не позволю этому случиться! Не должен! С запредельной скоростью повернул в ту сторону, откуда шёл призыв, и окаменел. Одинокая, сжавшаяся в комок, промерзшая фигурка Маши словно застыла, пойманная в сети искусного рыболова. А к ней приближалась устрашающая мощная фигура хищника с жутким оскалом.

Возможно, акула не тронет Машу, но есть шанс, что она воспримет её как добычу.

Я собрал все свои силы и совершил невероятное, поставив личный рекорд, — установил защитный купол без прямого контакта на очень дальнее расстояние.

Акула подплыла ближе, сбитая с толку отсутствием только что дрожавшего от одного её вида живого существа. А я вздохнул с облегчением от осознания, что УСПЕЛ!

Вблизи Маша выглядела ещё хуже, чем я успел заметить. Тело было ледяным, не слушаясь владелицу. Но главное — она жива! Крепко обнял её и понял, что с этой минуты наши отношения уже не будут прежними. Пришлось признать, что Маша нужна мне, и я готов совершить многое, лишь бы она была вместе со мной!

Бережно подняв свою драгоценную ношу, поскорее направился к кораблю, позабыв о том, как зол был на Машу, и что собирался прочитать ей лекцию о вреде детских необдуманных выходок. В этот момент я просто был счастлив, что она жива, что доверчиво прижимается ко мне, трясясь всем телом.

Да и, похоже, Маша сама осознала, какую глупость совершила. «Извини», — произнесла она. И я поверил, что ей действительно жаль.

Мария

Последствия произошедшего ощущались весь оставшийся путь к Аквитасу.

Хорошо, что я отделалась всего лишь больным горлом и лёгкими обморожениями. Если бы Дин вовремя не спас меня, могло быть намного хуже. А так восстановление заняло те несколько дней, которые мы добирались до родины Дина и Сишаи.

Дин не упрекнул меня в случившемся ни разу, но в моём случае этот воспитательный приём оказался самым эффективным. Я и сама корила себя больше, чем