А может, именно потому что был спецом, умудрился не наследить.

Я разочарованно захлопнула крышку ноутбука и направилась в ванную. Вода как раз долилась до нужной отметки. Над ней пушистым ароматным облаком вспухла пена.

Я забралась внутрь этого белого облачка и погрузилась в горячую воду. какое всё-таки это удовольствие – принимать ванну в конце трудного дня.

17. Лев

Я смотрел, как Надежда надевает свои розовые туфли, в которых её щиколотки выглядели ещё изящнее. Чувствовал себя дураком и всё равно стоял как истукан, даже понимая, что она уезжает.

Да и что я мог бы сделать? Попросить её остаться? Но зачем? И в каком качестве? Что я мог ей предложить? И о чём просить? Я не тот, кто ей нужен. Потому что не смогу быть таким. Я умею только брать предложенное и находиться на расстоянии…

Вот поэтому я просто молча смотрел.

Она вышла на крыльцо и обернулась с каким-то ожиданием, что ли. Поймала мой тяжёлый пристальный взгляд.

Я не принц, красавица, я чудовище. И мне лучше всего оставаться в своём логове. Одному.

– Спасибо вам за всё, Лев, было приятно познакомиться. Всего доброго. – сказала она и начала спускаться с крыльца.

Впрочем, нет, дорогуша, пусть я и чудовище, но так просто ты от меня не отделаешься.

– До скорого свидания, – думал, что это мои мысли, но оказывается, пробормотал вслух.

Надежда резко обернулась и уставилась на меня. Как бы смешно это ни звучало, но смотрела она с какой-то тайной надеждой. Думала, что остановлю? Очень глупо. Я не герой девичьих грёз.

Смотрел, как женщина, затронувшая что-то неизвестное во мне, какие-то неведомые струны, уходила прочь по садовой дорожке, обходя клумбы с розами. Я нажал на кнопку. И ворота открылись перед ней.

Надежда ушла. Было в этих словах что-то очень тоскливое, безрадостное, безнадёжное.

Я вернулся в дом и закрыл дверь.

Глупости! Вернись на землю, Лев! Хотелось надавать себе пощёчин, чтобы привести в чувство. Что за наваждение?

Женщины нужны, чтобы снимать напряжение. И совершенно неважно – одна это сделает или другая. Это не имеет никакого значения.

И чтобы доказать себе, что прав, я набрал короткое смс: «Сегодня в 21:00». И отправил Амели номер два.

Тут же пришёл ответ: «Хорошо».

Я усмехнулся. «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей», – как говорил великий поэт.

Нужно заняться работой. Я пошёл обратно в кабинет и заметил в гостиной халат. Он лежал на спинке дивана, куда я сам его и положил. Нет, не так – он валялся на спинке дивана, куда я сам его и бросил. Определённо, эта Надежда плохо на меня влияет. Как я мог так поступить?

С трудом удалось подавить зарождающуюся панику при виде небрежно раскинувшего рукава халата. Я сгрёб его в охапку и быстрым, нервным шагом направился в постирочную. Включил машину, засыпал порошок и собрался было уже положить халат внутрь. Но что-то меня остановило. Я смотрел на мягкую белую ткань, которая касалась её кожи, и вдруг, неожиданно для самого себя, поднёс её к лицу. Глубоко вдохнул, вбирая ноздрями лёгкий цветочный аромат её тела. Надежда пахла розами.

Стоп! Что я делаю?!

Словно очнулся. У меня в руках была вещь, которую надевал посторонний человек. Это негигиенично и просто глупо!

С силой забросил халат в барабан машинки и захлопнул дверцу. Нажал кнопку пуска, чтобы не было желания снова повторить свой идиотский поступок.

Из постирочной я вышел, ни разу не обернувшись. Хоть какая-то неведомая сила и пыталась меня неизвестно зачем вернуть обратно.

Ерунда какая-то!

Я вернулся в кабинет и сел в кресло. Снова открыл кейс с документами и попытался погрузиться в изучение личных дел сотрудников «Дизайн-продукт». Но никак не мог сосредоточиться. Якобы случайно перебирал папки, пока её не оказывалась сверху. И тогда на меня смотрело лицо Надежды Игнатьевой.

Нет, это просто невозможно! В очередной раз захлопнул папку с её файлами. Я не хочу на это смотреть!

Прислушался к себе. Как ни странно, ощущения приближавшейся волны паники сейчас не было. И та, что случилась в гостиной, развеялась без следа. А ведь всё шло не по плану. Я никак не мог сосредоточиться. Обычно только этого хватало, чтобы на меня накатило удушье.

Вместо паники я почувствовал голод. Точно из-за этой гостьи так и не пообедал. Просто не могу смотреть, как кто-то жуёт и глотает передо мной.

Двинулся на кухню… Ой, я же ещё там не убрал после неё!

Пришлось всё же остановиться и сделать дыхательную гимнастику. Глубокий вдох, долгий выдох. Глубокий вдох и снова выдох.

Значит, всё же чуда ни произошло, как я надеялся. Я не исцелился. Да это и невозможно. Не в этой жизни…

Я с опаской вошёл в кухню. На столе было пусто. Уже хорошо. И в раковине тоже. Правда, по стенкам белели брызги от воды. Ладно, она не знала. Простим ей это.

Открыл шкафчик для посуды. Тарелка, из которой Надежда ела, была здесь. Чистая. Только вот сначала нужно было её вытереть, чтобы вода не стекала в поддон.

Непорядок. Непорядок.

Я схватил белое кухонное полотенце, вытер тарелку и промокнул поддон. Впитал скопившуюся влагу, затем ещё вытер насухо раковину и понёс полотенце в постирочную.

Пробыла у меня в доме пару часов, а сколько хлопот доставила.

Наконец вернулся в кухню и смог спокойно поесть. Молодой картофель был просто великолепен, и курица получилась сочной. Но я не чувствовал удовлетворения от еды. В голову пришла одна непрошенная мысль, и я никак не мог от неё избавиться.

Ты не можешь так делать, это противозаконно. Но я же только потестить новую прогу. Ничего такого.

Спор с самим собой завершился победой Льва, который желал посмотреть, чем сейчас занимается Надежда. Причём немедленно.

Я, не торопясь, доел, хотя уже весь исходил нетерпением. Вымыл посуду, насухо вытер и расставил по своим местам. Лишь после этого направился в кабинет.

В два клика «мышки» запустил своё новое творение. LeviX – так я решил назвать эту нужную программку. Откинулся в кресле, пока она работала.

Прошло не больше трёх минут, и прога сообщила, что соединение с удалённым пользователем установлено. Подключиться к устройству? Ну разумеется. Щёлкнул по клавише Enter, отдавая команду.

Через несколько секунд на моём экране появился другой с открытым браузером. Причём в адресной строке было вписано моё имя – Лев Немолин. Курсор мышки переходил со страницы на страницу, но нигде не мог