В герцогстве, а конкретно в Киле, у купцов дела шли неплохо, видимо, поэтому они зажрались.

На площади побывало около двух тысяч человек, преимущественно купеческого сословия, с жёнами и детьми. Детей погибло всего семь.

Погибли и случайные люди, но у них было время уйти с площади, особенно после того, как кто-то не очень умный начал говорить про свержение герцога.

Когда Таргусу доложили, что среди демонстрантов громко зазвучала очень крамольная формулировка, он тут же дал сигнал Бергхольцу. И началась «Кильская бойня», как её уже успели окрестить какие-то острословы.

– Два легиона… – тихо прошептал Таргус. – И орудийное производство можно поставить…

Бергхольц прислушался, но ничего не расслышал.

– Хорошо! – хлопнул по своему маленькому столику ладошкой Таргус. – Награб… реквизированное в герцогскую казну, охрану усилить, что-то пропадёт – распну всех причастных.

Доверенное лицо герцога позволило себе снисходительную улыбку. Этот человек всё меньше и меньше нравился Таргусу.

– Золото ни на что не тратить, оно понадобится для более важных вещей, нежели содержание двора и прочие ненужные блажи, – ещё раз предупредил Таргус. – Помни, Фридрих, я здесь не шутки шучу и не выдаю детский лепет, о котором забуду завтра же: пойдёшь против меня – умереть безболезненно можно будет только надеяться.

Бергхольц заметно вздрогнул от совершенно недетского ледяного взгляда Таргуса, но быстро взял себя в руки и, после короткого кивка, покинул герцогский кабинет.

Таргуса бесила эта ситуация. Никому нельзя ничего доверить, каждый преследует свой корыстный интерес, который ни на секунду не уступает место чувству долга и ответственности.

Ему срочно нужны свои люди.

//Герцогство Гольштейн-Готторп, город Киль, 17 августа 1732 года//

– Твоя двоюродная тётя буквально выводит меня из себя, сын! – прибывший из долгого путешествия Карл Фридрих залпом осушил кубок с разбавленным вином. – Они предложили мне миллион рейхсталеров, чтобы я забыл о Шлезвиге!

– И ты категорично отказался? – спросил Таргус.

– Конечно! – герцог принял оперативно обновлённый Гретой кубок.

– Я же сказал тебе, чтобы ты не отвечал однозначно, – вдохнул Таргус устало.

– Я до сих пор не понимаю, зачем мне это! – герцог сделал мощный глоток из кубка.

– Эх… – Таргус помнил тот момент, когда объяснял ему это. – Надо было поддержать иллюзию, что вопрос можно было решить таким образом, поторговаться, дать бесплодную надежду, потянуть время… Хотя… Да, так даже лучше.

– Не понял, – признался герцог.

– Пусть считают тебя самовлюблённым хамлом, которое не разбирается в правилах взаимоотношения между монархическими государствами, – объяснил Таргус, принимая от Греты пакет с документами. – Вот, ознакомься, это подробный доклад о произошедших событиях, а также сводка о положении дел в казне.

– Мне надо знать что-то важное о налоговой реформе? – насторожился Карл Фридрих.

– Да, – кивнул Таргус. – В городе поднялся бунт, но мы его успешно подавили и в результате казна пополнилась на 1 248 056 рейхсталеров. Этого хватит, чтобы развернуть один полноценный легион.

– Легион – это сколько? – резко заинтересовался герцог, ошарашенный и обрадованный новостями.

– Десять тысяч человек, но это только начало, – ответил Таргус. – Денег хватит впритык, но пока они будут расходоваться, я доведу несколько затей до логического конца и сглажу происходящее финансовое потрясение.

– Какое финансовое потрясение? – снова не понял герцог.

– Купцы скоро начнут стремительно утекать в соседние герцогства и «независимые» города, – равнодушным тоном ответил Таргус. – Там их капиталы встретят с распростёртыми объятьями, поэтому после первых смельчаков от нас потекут караваны уезжающих купцов.

– Это же ужас! – опустил поднятый кубок Карл Фридрих.

– Не ужас, – усмехнулся Таргус. – Лишь освобождение пространства для манёвра. Продавать имущество они будут спешно, потому что ты дашь им несколько месяцев на уход, а потом начнёшь давить, об этом надо будет сказать в ближайшие дни, чтобы заставить их спешить, а потом мы будет выкупать это всё за счёт казны. Далее все эти предприятия объединятся под одним руководителем – мной, но официально придётся организовать ширму.

Карл Фридрих начал вчитываться в доклад.

– То есть бунт и неприятные купцам налоги – это часть твоего плана? – удивлённо поднял глаза на сидящего перед ним Таргуса герцог.

– Я ничего не делаю просто так, – улыбнулся Таргус. – Купцы работают за свой интерес, это снижает эффективность предприятий для герцогства. Уйдут не все, некоторым условия покажутся приемлемыми, а они, если внимательно посмотреть, не такие уж ужасные, какими видятся на первый взгляд. Но те, кто останется, будут конкурировать с нашей единой торговой организацией, которая будет превосходить любые купеческие объединения. Часть из них я в неравной для них борьбе разорю, часть сумеет приспособиться к новым условиям деятельности, вот с последними и можно работать, это будут прирождённые торгаши, способные продать картину слепому.

– Ха-ха! Картину слепому?! – заливисто рассмеялся герцог. – Он же слепой! Зачем ему картина?!

– Это метафора, – хмыкнул Таргус, не поддержавший его смех. – Главное, скоро у нас будет очень много денег. В ближайшие лет пять – точно. Параллельно у нас появится хотя бы один легион, подготовку которого я беру на себя. Но…

– Что «но»? – герцог витал в облаках, наверное, представляя себя уже состоявшимся королём либо Швеции, либо покорённой Дании.

– Мне нужны люди, – ответил Таргус. – Не благородные, не связанные ни с кем, но говорящие и пишущие на латыни, а также никому не нужные. Никому не нужные в том плане, что если они исчезнут или умрут, никто не станет искать их.

– Сложная задачка… – нахмурился герцог. – Из благородных таких набрать – раз плюнуть. Сказать пару слов на латыни могу и я, даже написать чего-нибудь…

– Hic est canis cacat! Matem tuam![14] – ругнулся Таргус.

– Что ты сказал? – в очередной раз не понял его герцог. – Что-то про собаку? И про мать?

– Вот это я и имею в виду, – хмыкнул Таргус. – Мне нужны люди, которые хотя бы на базовом уровне владеют латынью, в худшем случае чтобы я мог научить их говорить со мной. Верность их я обеспечу сам.

– Я отправлю человека в Италию, – предложил герцог. – Там может найтись много простолюдинов, владеющих латынью.

– Лангобарды?! – воскликнул Таргус. – Ну уж нет!

Он навёл справки насчёт местной «Италии». Она имеет с настоящей Италией столько же общего, сколько нынешние германцы с романо-германцами.