Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Поразительно, зачем ослу на двух копытах потребовались услуги лошади? — иронично произнес капитан кавалерии.
— Не понял, — ответил Лодэс, почесывая свои всклокоченные каштановые волосы и в очередной раз задумчиво моргая глазами.
Дверь со скрипом отворилась, впуская генерала в круглый зал. Капитаны быстро прекратили свой разговор и, поприветствовав своего командира, отдали честь.
— Хватит досужих разговоров, мы не на пиру, — грубовато начал Флорас с порога. — Где Гэ́ререн?
— На кухне, — лаконично ответил Бэ́ринон.
— А Адайн? Разве он еще не прибыл? — быстро задал второй вопрос Флорас, не сводя взгляда с капитанов.
— Не могу сказать, мы не получали от него ни слова уже два года, — ответил Бэринон.
Флорас подошел к столу и положил на него записку, переданную от Адайна: — он находится вне долины, по важному поручению. Я отправил ему извещение о собрании и получил обратное сообщение, что его доставили и отдали прямо в руки Ада́йна.
Разговор генерала прервал щелчок двери, ведущей из офицерской кухни. В зал вошел Гэререн, самый молодой, мягкий и альтруистичный из капитанов, с фарфоровым чайником, позолоченной чашкой и множеством десертов. Подняв взгляд и встретившись глазами с глазами Флораса, капитан резко остановился, выпрямив осанку и подняв подбородок.
— Ой, генерал Флорас, я не…
— Расслабься. Рад видеть тебя, — сказал Флорас и уперся руками в стол. — Король доволен прошедшими учениями, но этого недостаточно. Гэререн, ты должен облегчить прием в армию. А если быть точнее, брать всех желающих.
— Всех? — с явным удивлением спросил капитан, ловко расставляя на столе чайные принадлежности. — Но, генерал… это практически невозможно. Поток претендентов, привлеченных военными льготами, хлынет в ряды. Столичные кузницы прогнутся под спросом. Придется привлекать оружейников, кольчужников и доспешных дел мастеров из дальних краев. Даже самые элементарная амуниция не будет стоить дешево. Кроме того, возрастет потребность в одежде и обуви, потребуются кожевники и портные. Не говоря уже о провизии…, — начал было капитан Гэ́ререн, перечисляя многочисленные трудности, связанные с содержанием усиленного боевого состава, но его тут же перебил Флорас.
— Хватит. Ваша озабоченность принята к сведению, но я прекрасно осведомлен об этих трудностях. Король Эдриар разъяснил мне этот вопрос достаточно четко — королевская казна возьмет на себя бремя этих расходов
Быстрым и напористым шагом Бэринон, капитан кавалерии, выступил вперед, его тон был решительным:
— Учения, укрепление рядов армии, развертывание нескольких тысяч войск в гарнизоны — все это носит признаки прелюдии перед войной. Генерал Флорас, очевидно, что вы ведете себя нехарактерно. Зачем вы собрали нас здесь?
В воздухе повисла обескураженная тишина. Флорасу предстояла нелегкая задача — сообщить мрачную весть о надвигающейся войне. Сочувствие к капитанам росло в нем вместе с горечью и неописуемой болью в сердце от осознания того, что он не в силах изменить курс короля и предотвратить надвигающуюся беду. Наконец, выйдя из эмоционального тупика, он заговорил приглушенным голосом:
— Перед началом собрания я находился в резиденции короля, и там же он вручил мне донесение, — начал Флорас, его тон был размеренным и взвешенным. — По пути сюда я внимательно ознакомился с его содержанием — посланием с подробным описанием предстоящей войны и ее стратегии.
Лица капитанов, до этого вялые и сонные, резко изменились, на них появилось недоумение, недоверие и растерянность. Тишина, наступившая после этого откровения, была недолгой, ее нарушила открывшаяся дверь, ведущая в библиотеку, изобилующую эклектичным набором книг и витиеватым оружием. В комнату вошел мальчик не старше десяти лет с церемониальным кистенем, украшенным драгоценной рукоятью. Подойдя ближе к Бэринону, он протянул оружие, и в его вопросе проявилось любопытство:
— Папа, а что это за шар висит на его конце?
— Дулр, это моргенштерн — не советую брать его в руки, он знатно бьет по мозгам превращая их в кашу. Верните его на место, — ответил капитан, наклоняясь к сыну и бросая осторожный взгляд на Флораса, обеспокоенного реакцией генерала.
Бэринон выпрямился, собираясь принести извинения за импульсивный поступок мальчика, но Флорас смотрел на юношу, в его глазах отражалась ностальгия и нотка боли, всплывали воспоминания о собственной юности и о сыне в младенчестве. Сделав один прощающий жест, главнокомандующий сказал:
— Не стоит беспокоиться, я понимаю. Все мы, в конце концов, люди.
Внезапно в коридоре, ведущем к главному залу, поднялась суматоха: звуки потасовки, жаркие споры и бодрые шаги стремительно приближались к двери, скрывающей от посторонних глаз военный совет.
Мысли Флораса забегали, размышляя: может быть, это Адайн? Он инстинктивно повернулся к двери, отчетливо уловив среди шума снаружи тембр голоса своего сержанта.
Дверь распахнулась, и в комнату вошел молодой человек с удивительными синими глазами, одетый в форму офицера Королевской гвардии. Члены военного совета дружно нахмурили брови, бросив недовольные взгляды на нежданного гостя. Следом за ними в зал ворвался растрепанный и запыхавшийся старший сержант Гото, который торопливо произносил слова объяснений, обращенные к генералу.
Однако Флорас перевел взгляд на Гото, его лицо стало суровым, и он резко приказал:
— Вышел!
Лейтенант гвардии оглядел собравшихся, на его губах заиграла ухмылка:
— Ха! Ах, выражения ваших лиц — это действительно нечто. Хотя я вас понимаю, сержант-то у вас зверюга.
Терпение Флораса лопнуло, и он с раздражением в голосе спросил:
— Кто ты, недоумок?
Лейтенант развел руки и от удивления приподнял бровь:
— Нельзя вот так с порога оскорблять человека, генерал. Особенно, если он будет ходить за вами всюду и везде. Даже в туалет и спальню. Хотя нет, первый пункт мы вычеркнем и, пожалуй, момент со спальней тоже. Прошу прощения за обманутые ожидания, но я не собираюсь делить с вами постель, как бы вы меня слезливо не упрашивали.
— Ты меня не слышишь?! — прогремел Флорас, раздосадованный наглостью и дерзостью этого выскочки из гвардии. — Немедленно отвечай кто ты, червь или я распоряжусь тебя вздернуть!
В ответ лейтенант криво усмехнулся и легонько постучал ладонью по лбу.
— Ах, прошу прощения, я пренебрег этой вежливостью. Позвольте мне представиться. Я — Ала́ри, один из ближайших доверенных лиц короля. Считайте меня его левым ухом, а может быть, и правым, — заявил он, в его тоне прозвучали гордость и веселье.
— Как ты сюда попал? Кто тебе пустил? — озлобленно задавал вопросы генерал.
— Так ваши солдаты и впустили, — ответил Ала́ри и потянулся в карман своего
