Мне выплатили аванс как и полагается за первые проработанные полмесяца. Я заплатила за комнату, мне пока хватает денег на еду. Даже тысячу удалось отложить в фонд будущей учебы. Деньги не бог весть какие, но как говориться, с миру по нитке…

В общем, все хорошо у меня, кроме двух моментов. Вернее трех. Но о третьем позже. Первый момент, это конечно неандертальцы… И если Громов жутко деловой и серьезный на работе, то Бадоев приезжает в кафешку университета, исключительно кофе попить. Ага, криминальный авторитет, банди… то есть бизнесмен, приезжает в обитель студентов, чтобы… ага. Вы верите? Вот и я нет. Тем более все его приезды только кофе не ограничиваются. Как правило это все перерастает в жесткий и продолжительный тр… продолжительную любовь на троих в укромных местечках, коих в универе оказывается нашлось немало.

Второй момент, это секретарша Громова – Инесса Викторовна Поносенко.

Поносенко поносит меня в любой удобной и неудобной ситуации. Надо было видеть выражение ее противной рожи, когда на утро понедельника Громов лично привез меня в универ и представил перед всем преподавательским составом в качестве нового баристы. Она скорчила хитрый покер фейс и, отозвав Демида Александровича в сторону, принялась нашептывать ему про меня, естественно. Про тот случай в торговом центре. Но тот быстро прервал ее «ухо-дуние» несколькими короткими фразами, после которых Инесса Викторовна притихла на несколько дней, но потом осмелела вновь. Надо бы снова прижучить ее, но у меня сейчас такое состояние… странное, одним словом.

А вот это уже третий момент. Последние несколько дней меня тошнит по утрам. А еще сонливость,  и… все тело болит и ломит от двойной нагрузки, от двойной порции ласк этих медведей… И не сказать, чтобы мне это не нравилось. Нет, в момент «нападения» я и сама не против, так сказать углубиться в исследования дикой природы, очень даже не против, но вот потом наступает отрезвление, а затем и стыд, и сожаление. Ведь это же ужас, иметь отношения одновременно с двумя мужчинами! Но, их похоже все устраивает, а меня? Пока это просто удовольствие на троих, без обязательств с каких-либо сторон, наверно, да, устраивает. Если нам троим хорошо, и никто от этого не страдает, то почему бы и нет?

А вот сейчас, утром, в машине Громова мне снова неприятен посторонний запах. Он с недоумением смотрит на то, как я обнюхиваю обивку сидения.

- Сластен? Все хорошо? Ты бледно-зеленая какая-то…

- У тебя в машине Поносенко пахнет. – говорю я, еле сдерживая рвотный рефлекс.

Он заботливо опускает стекло своего джипа.

- Чем пахнет? – усмехается. - Ах, да. Возил ее вчера в гороно. А ты ревнуешь что ли? – поглаживает мое колено.

- Не дождешься! – смахиваю его руку. – Просто запах неприятный.       

- Сластен. – мы как раз останавливаемся на светофоре что будет гореть красным минуту с лишним. – А ты таблетки свои принимаешь? – осторожно интересуется Громов, проницательно глядя на меня.

И я понимаю, о чем идет речь. Таблетки-то я принимаю, не считая того самого перерыва в начале упаковки, хотя и выпила я их постфактум. Но! Задержка у меня уже есть, но по инструкции написано, что эти дни могут не прийти вовсе. И это нормально. Вот я и не паникую раньше времени.

- Да. Пью.

Громов кивает и многозначительно умолкает, превращаясь в сурового ректора университета, которого боятся все без исключения студенты и преподы.

***

Сонной мухой я еле как ползаю за барной стойкой до обеда. Меня тошнит от абсолютно любых запахов. Даже кофе кажется отвратительным. Наверно надо отпроситься и отлежаться дома. Месячные, скорее всего не за горами, вот меня и мутит преждевременно.

И я уже почти готова подойти к Демиду, чтобы предупредить, что ухожу, но тут он появляется в кафетерии сам. И не один. Бадоев тоже тут как тут. Серьезен и хмур, а еще словно бы зол на что-то.

Нет, сейчас я наш привычный «чай втроем» не выдержу. Уж не звери же они, могут и понять, что в жизни девушек бывают разные периоды…

- Насть, иди сюда, нам поговорить с тобой надо. – Бадоев говорит… стоп, а где его привычное «Сластен»?! Где искры в жгучих глазах? Почему он так зол и жесток сегодня?

- Да, Насть, выйди.

Пожимая плечами, я все же выхожу из-за барной стойки. Эти двое возвышаются надо мной, как раскидистые дубы над молодой липкой. Хорошо, что прозвенел звонок, и никого в кафетерии кроме нас нет.

- Пошли в туалет! – кивает Громов на выход.

- Э… у меня сейчас настроения нет. – привычно артачусь я.

А неандертальцы вместо того, чтобы зацеловать меня, заговорить, запудрить мозг и утащить добычу в очередную подсобку, лишь хмурятся еще больше.

- У нас тоже нет! – рявкает Бадоев. – Пошли, не ломайся!

Пожимая плечами с еще большим недоумением, иду слегка впереди моих медведей. Чувствую на себе тяжелые острые взгляды. Останавливаюсь около дверей женской уборной.

- Иди сделай.

Громов протягивает мне… что?! Я глазам своим не верю! Поэтому переспрашиваю:

- Что это?!

- Тест. – с нажимом произносит Демид, а Руслан сжимает руки в кулаки так, что костяшки его пальцев хрустят в абсолютной тишине. – На беременность!

«Беременность две – три недели» - читаю надпись раз в пятидесятый, но поверить ей не могу! Потому что это невероятно. Это неправда!

Что? ЧТО? ЧТО???!!! Так и хочется сказать, да ты шутишь со мной, судьба! Только кому говорить все это? Кому предъявлять претензии?! Боже, мама меня убьет! Поехала дочурка поступать в город. Ага. С двумя мужчинами и связалась и привет!

Вернулись добрые молодцы, называется из поездки! И оторвались со мной на полную катушку! До заветной надписи доигрались! Я бы даже сказала, до двух полосок, но тест мне Громов выдал без них. И я обязательно переделаю. Как только до аптеки доберусь. Когда трясти от этой с ног сшибательной новости перестанет.

- Насть, открой! – ревет Бадоев снаружи.

- Не то щас дверь высажу! – грозится Громов.

Дурак, что ли, свой универ разносить?

- Настя!!! – в унисон орут два будущих папаши с такой силой, будто пожар наступил. Ну или насилуют кого…

Подхватываю тест. Гляжу на последок на себя в зеркало: огромные испуганные глаза на бледном лице. Вот что мне теперь делать? Что-о-о?!

Берусь за шпингалет, но пальцы соскальзывают, трясутся крупной дрожью. Надо взять себя в руки. Срочно!

Открываю. Четыре руки захватывают меня в плен. Вталкивают в небольшой предбанник уборной.

- Показывай!!!         

Трясущейся рукой отдаю тест Громову. Тот смотрит на меня с ужасом словно у меня вторая голова отросла. Ну или третья грудь. Переводит взгляд на надпись.