Но никакие из этих соображений не могли смягчить рану, полученную Сильвестрой.

– Пойдемте вниз, – спокойно сказала Эстер. – Дадим ему отдохнуть – по крайней мере, до прихода доктора.

– Но…

Сиделка покачала головой. Рис все еще лежал, отвернувшись, и не шевелился. Уговоры здесь не помогут.

Неохотно поднявшись, Сильвестра вышла следом за Эстер. Через коридор они прошли на площадку и спустились по лестнице. Миссис Дафф не вымолвила ни слова. Она пребывала в недоумении и замкнулась.

Вскоре после второго завтрака горничная сообщила, что опять пришел человек из полиции.

– Вы останетесь? – быстро спросила Сильвестра. – Мне бы хотелось этого.

– Вы уверены? – удивилась Эстер. Обычно люди неохотно впускают посторонних в свою частную жизнь.

– Да. – Миссис Дафф говорила решительно. – Да. Если ему есть что сказать, то Рису будет лучше узнать это от вас. Я… – Не было необходимости говорить, как она боится за сына, это читалось на ее лице.

Вошел Ивэн. Он выглядел продрогшим и несчастным. Горничная взяла у него шляпу и пальто. Брюки сержанта промокли снизу, а на щеках блестели капли дождя. Эстер уже давно не виделась с ним, но вместе они в свое время пережили многое – и триумф, и страх, и боль, – и он ей всегда нравился. Она восхищалась присущей ему мягкостью и честностью. И сержант подчас выказывал такую проницательность, что даже Монку не верилось. Сейчас благоразумие подсказывало вести себя так, словно они не знакомы.

Сильвестра представила их друг другу, и Ивэн не стал говорить, что уже встречался с Эстер.

– Как мистер Дафф? – спросил сержант.

– Очень болен, – быстро сказала Сильвестра. – Он по-прежнему не говорит, если вы на это рассчитываете. Боюсь, что больше ничего не знаю.

– Мне очень жаль. – Сержант огорченно нахмурился. Лицо у него было в высшей степени выразительное и отражало мысли и чувства сильнее, чем ему хотелось бы. Худощавое, с блестящими карими глазами и довольно крупным орлиным носом, оно выражало сейчас сочувствие, а не досаду.

– Вы… что-нибудь узнали? – спросила хозяйка дома; сцепив пальцы рук на коленях, она учащенно дышала.

– Очень немного, миссис Дафф, – отвечал Джон. – Если кто и видел, что произошло, то не желает признаваться. Это не то место, где любят полицию. Люди живут на грани закона, им есть что скрывать, и они не хотят высовываться.

– Понимаю. – Она слышала его слова, но этот мир находился за пределами ее знания или понимания.

Ивэн смотрел на ее высокие скулы, на строгое и по-своему красивое лицо и ничего не пытался объяснить, хотя, по мнению Эстер, видел, что она не понимает.

Мисс Лэттерли догадывалась, какой вопрос он собирался задать и почему ему трудно сформулировать мысль так, чтобы не оскорбить Сильвестру. Хотя представлялось более чем возможным, что она не знает ответов. Зачем человеку с положением идти в такой район? Для подпольной азартной игры, занять денег, продать или заложить свои вещи, купить что-нибудь краденое или поддельное или встретиться с проституткой. Ни о чем таком он не мог сказать своей жене. Даже если целью визита стало нечто сравнительно невинное – например, помощь другу в неприятностях, – то и тогда Дафф вряд ли поделился бы с ней. Такие вопросы решаются приватно, между мужчинами; они не предназначены для женщин.

То, что Ивэн решился говорить напрямик, не удивило Эстер. Она знала, что это в его характере.

– Миссис Дафф, у вас есть какие-нибудь соображения насчет того, зачем вашему мужу понадобилось ночью идти в такой район, как Сент-Джайлз?

– Я… Я ничего не знаю про Сент-Джайлз. – Это звучало как отговорка; она хотела выиграть время на раздумье.

Сержант больше не мог откладывать объяснение.

– Это район крайней бедности и преступности, мелкой и крупной, – заговорил он. – Улицы узкие, грязные и опасные. Прямо по ним текут нечистоты. В подворотнях полно пьяных, спящих попрошаек… иногда они там и умирают, особенно в это время года, и очень легко – от холода и голода, тем более если уж чем-то больны. Распространен туберкулез…

Лицо Сильвестры исказилось от отвращения и, возможно, жалости; она испытывала невыразимый ужас. Ей не хотелось знать про такие вещи – по многим причинам. Они дисгармонировали с ее прошлым счастьем, пугали и возмущали ее.

И они угрожали настоящему. Простое знание таких подробностей оскверняло мысли.

– Бо́льшая часть детей не доживает до шести лет, – продолжал Ивэн. – У подавляющего большинства рахит. Многие женщины работают на предприятиях и фабриках и подрабатывают проституцией на стороне, чтобы свести концы с концами и прокормить детей.

Он зашел слишком далеко. Такой картины Сильвестра вынести не могла.

– Нет… – хрипло выдавила она. – Могу лишь предположить, что он, должно быть, заблудился.

Ивэн демонстрировал безжалостность – черту, характерную для Монка.

– Пешком? – Он поднял брови. – И часто он гулял по ночам по незнакомым районам Лондона, миссис Дафф?

– Конечно, нет, – поспешно ответила она.

– Куда, по его словам, он направлялся? – нажимал Ивэн.

Сильвестра сильно побледнела, ее глаза настороженно блеснули.

– Он не сказал ничего конкретного, – ответила она сержанту. – Но, полагаю, отправился вслед за сыном. До того они говорили о поведении Риса. Я при этом не присутствовала, но слышала разговор на повышенных тонах. Рис ушел злой. Мы оба думали, что он поднялся наверх, в свою комнату… – Сильвестра сидела с прямой спиной, стиснув руки, вздернув напряженные плечи. – Потом муж пошел наверх, подвести черту под их дискуссией, обнаружил, что Рис исчез, и страшно рассердился. И тоже ушел… Думаю, он пытался найти его. Опережая вопрос, скажу, что не знаю, куда направился Рис и где Лейтон его нашел… что, очевидно, и произошло. Наверное, там они и подверглись нападению?

– Видимо, да, – согласился Ивэн. – Нет ничего необычного в том, что молодой человек посещает сомнительные места, мэм. Как правило, это не вызывает серьезного беспокойства, если только он не транжирит деньги и не уделяет внимания чужой жене. Ваш муж придерживался строгих взглядов на мораль?

Миссис Дафф выглядела смущенной. Судя по выражению ее лица, она никогда не задумывалась над этим вопросом.

– Он не был… суров… и не был ханжой, если вы это имеете в виду. – Брови у нее взлетели вверх, женщина широко раскрыла глаза. – Не думаю, что он когда-нибудь вел себя… нечестно. Он не рассчитывал, что Рис будет… воздержан. На самом деле они… не ссорились. Если у вас сложилось такое впечатление, то я не это хотела сказать. Я не слышала слов, только их голоса. Это могло быть что-то совсем другое. – Она закусила губу. – Возможно, Рис встречался… с замужней женщиной? Лейтон не стал бы говорить мне об этом. Скорее всего, он пощадил бы мои чувства…

– Вероятно, так все и случилось, – согласился Ивэн. – Это многое объяснило бы. Если их встретил ее муж, то могла произойти стычка.