— Будешь в хоромах жить, — ворчит Алма.

Смотрю на нее, нужна она мне в чужой стране? Помощи от нее ноль, разве только знакомое лицо среди чужих видеть.

— Я спрошу, может быть, он разрешит и тебе пожить, ну или хотя бы в гости прийти.

— Спасибо, — улыбается Алма с воодушевлением.

Выходим вместе, Дарсаль у двери — не мешает, но сразу же заметен. Алма кокетливо стреляет в него глазками. Почему-то злит. Я ей всех мужчин Айо предлагаю, зачем ей мой охранник? Это такое соперничество, что ли?

— А со Стражами действительно так ужасно, как говорят? — шепчет на ухо. — Ну… женщинам в смысле.

Утопаю в смущении, щеки вспыхивают, неловко до ужаса и почему-то обидно за него.

— Не знаю, не пробовала. — Жму плечами, стараясь не показывать эмоций. — И имей в виду, он все слышит.

Алма бросает на него взгляд и сконфуженно убегает. Дарсаль не шелохнется, размышляю, неужели действительно слышит? Или Тересия преувеличила и у него самый обычный слух? Ну шепчутся девушки, подумаешь.

Нужно мадам Джанс найти, про завтрак узнать да насчет записей напомнить. Для начала халатик переодеть, чтобы выговор не получить, почему в неприличном виде по дому хожу. Хотя, возможно, будущей императрице выговор делать не станут. Пожалуй, плюсы в моем положении все же можно поискать. Но проверять на мадам Джанс не хочу. Зачем прощаться на неприятной ноте.

— Подожди за дверью, переодеваться буду, — говорю, с любопытством поглядывая на реакцию.

Но разве выражение разберешь в этом слепящем огне?

Дарсаль

— Как пожелаете, моя госпожа.

Я бы на месте Ноэлии не брал с собой эту Алму. К такой спиной лучше не поворачиваться. Но моего мнения никто не спрашивает. Молчу.

Слова о том, какие слухи ходят про Стражей, неожиданно неприятны. Хотя вроде бы давно уже привык. Что поделать, одна из обратных сторон силы. Стараюсь сосредоточиться на обязанностях.

Ноэлия быстро приводит себя в порядок, выходит стремительно. Похоже, девочка возвращается в норму, даже какой-то интерес зажегся.

Медный блик, длинное синее разлетающееся платье, легкий цветочно-цитрусовый аромат. Овевает свежестью и чем-то неожиданно теплым. Странные ассоциации. Солнечные.

Находит хозяйку пансиона на кухне — что-то с кухаркой обсуждают. Выясняет: меня можно посадить со всеми за стол (вот спасибо!), а кого-то там уже послали за записями. Что она в них надеется обнаружить, интересно?

Все постепенно сходятся на завтрак, столько любопытства, недоумения, раздражения. Черно-красно-фиолетовое. С мутной зеленью. Если бы Ноэлия была способна все это видеть, наверное, не сидела бы так спокойно. Впрочем, не может не чувствовать. Столько липких взглядов, внимания, ощущаю, как с губ рвется омаа, так и вкуса не почувствую. Будто думают, что я и питаюсь как дикарь. Отворачиваются, стоит скользнуть взглядом, — значит, не верят, что не вижу. Может, нужно было в комнате поесть?

Ноэлия

Дарсаль сидит каменной скалой, жует непринужденно, хотя мне бы под таким пристальным надзором было бы не по себе. Девочки даже завтракать забывают, все на него косятся. Интересно, можно ли расспрашивать о его возможностях, о том, что и насколько видит? Или это страшные секреты? Но ведь как там… я должна знать его пределы.

Еду определенно видит, в тарелку на ощупь не тычется.

Заставляю себя проглотить несколько кусочков, совсем аппетита нет. Жаль, экран у нас только один, в холле на стене. Хотя мадам Джанс лично включила для меня, поставила запись прощальной церемонии предыдущей императрицы, а все равно сразу море любопытных, всем тоже резко понадобилось. Девочки перешептываются, что обо мне и нашем пансионе уже тоже в новостях рассказали.

Сажусь на стул, Дарсаль за спиной — не могу понять, успокаивает или раздражает. Рассматриваю мать Иллариандра — молодая, красивая, с теми же ямочками. Похоже, искренне радуется, почему она с сыном не приехала, интересно? Пытаюсь вспомнить, что знаю: отец недавно умер, а вот мать…

Повелитель на записи несколько старше невесты, уже за тридцать, выглядит тоже вполне довольным, переговариваются вежливо, на «вы». Обычный облегченный придворный этикет, безо всяких там выкрутасов и сложностей. И повсюду Слепые Стражи.

Внимательно просматриваю до конца, едва не вышибает слезы при виде отъезжающей процессии. Ведь скоро и мне придется… Задумываюсь, смотреть ли следующую или еще успею. Очень уж не терпится вопросы позадавать. Не лезть же к императору, а вдруг что не то спрошу. В голове зарождается безумная мысль разыскать родственников его матери. Внук все же, ну или там племянник.

Бросаю взгляд на охранника — по-прежнему непроницаем, молчит, не шелохнется. Вижу снизу, как мерно вздымается грудь, снова ловлю себя на мысли, что никогда так близко мужчин не разглядывала. Смущаюсь почему-то, встаю решительно:

— Дарсаль… я пройтись, глаза устали.

Кажется, легкое недоумение во взгляде. Ну да, я не должна отчитываться, его дело — реагировать. Идет следом, выходим из дома, углубляемся в парк по дорожкам. Сердце снова кровью обдирается, неужели в последний раз гуляю здесь, в последний раз экран смотрю, с девочками, какими бы ни были, общаюсь…

Сердито отгоняю депрессивный настрой, оглядываюсь. Никого вроде.

— Мы одни? — на всякий случай уточняю.

— Практически.

— Это как? — хмурюсь.

— Есть еще охрана.

Ничего себе. Впрочем, логично.

— Она нас слышит? Я хочу спросить.

— Стражи слышат. Могу наложить слепое пятно, но тогда император наверняка заинтересуется разговором.

Бросаю любопытный взгляд. Ко мне самого надежного приставили, что ли? Наверное, доносить о каждом шаге будет.

— Слепое пятно, значит. Это не под ним вы прятались тогда, на озере?

— Император должен был сделать выбор, моя госпожа.

— И никто не увидит, не услышит?

— Более сильный Страж может взломать, но для этого у него должны быть веские основания.

— Ладно, — соглашаюсь я. — Тогда просто скажите, если я задаю вопросы, которые не положено задавать. Я же не знаю ничего про Айо.

— Конечно, моя повелительница.

— Дарсаль, а что с прежней императрицей? С матерью Иллариандра?

— Скончалась несколько лет назад от болезни.

— Я не знала, — вздыхаю. Впрочем, и не интересовалась никогда. — А есть у него другие родственники? Братья, сестры?

— Наследник всегда один, моя госпожа. Традиционно, чтобы не допускать борьбы за власть.

А вдруг с ним что-нибудь случится? Вовремя прикусываю язык, не тот вопрос, который должна задавать будущая императрица. Пока, во всяком случае.