Другая дверь привела меня в большую темную комнату, целый зал. У одной стены стояли составленные горой скамьи и несколько высоких подсвечников. Деревянные стены были задрапированы тканью. На застеленном медвежьими шкурами полу вповалку спали несколько человек. Я присмотрелась и узнала среди них Катьку. Ладно, с этим разберемся потом.

Из зала я попала прямо в комнату со спящим красномордым. Кассета закончилась, и экран показывал серый «снег». Что-то в последнее время мне часто приходится связывать всяких персонажей. К чему бы это?

Пока я приматывала его к топчану, он даже не проснулся.

Я зачерпнула ковшом из ведра у двери и плеснула на спящего. Он открыл глаза и уставился на меня.

— Брат Михаил, как я понимаю?

— А? Что? Ты зачем?..

— Я затем, затем.

Щедрой рукой я окатила его еще раз. Брат Михаил дернулся пару раз и затих. Глазки его бегали.

— Проснулся, дружок? Говори, как вы это с ними делаете.

— Чего?

— Ты что сейчас смотрел? Мультики? Чем вы их пичкаете?

Связанный бросил взгляд в противоположный угол. Я посмотрела туда же и увидела оружейную пирамиду и открытый сейф. В сейфе ровными рядами лежали пластиковые бутылки с белым порошком. На отдельной полке стояли маленькие пузырьки с тем же содержимым. Один открытый пузырек с торчащей в нем спицей стоял на телевизоре.

— Займемся делом.

Я открыла свой «дипломат» и достала камеру. Сдвинув на край стола остатки ужина, я установила камеру так, чтобы в кадре был только лежащий красномордый, и начала допрос:

— Имя, фамилия?

— Пошла ты, сука!

Так я и думала. Что ж, видит бог, меня вынуждают. Я отошла к пирамиде и взяла одно из стоявших там ружей. Полные патронташи висели тут же. Я зарядила оба ствола и вернулась к подозреваемому. Он с недоверием наблюдал за моими маневрами.

— Имя, фамилия?

— !..

Щелкнули взведенные курки.

— Шитов Миша. Михаил Григорьевич. Проживаю, то есть проживал…

Он все мне рассказал. Мне почти не приходилось задавать наводящие вопросы. А когда я узнала, что производимый Химиком наркотик имеет интересный побочный эффект — действует как «укол правды», дело у нас и вовсе пошло на лад. Сначала Миша Шитов не хотел глотать целый флакон. Мол, нормальная доза — на кончике спицы. Но куда бы он делся!

Правда, он ничего не знал про то, кем был Химик и как он получал эту дрянь. И про московские дела он был не в курсе. Зато я узнала, что самая крупная партия, последняя в этом сезоне, будет готова к следующему вертолету. То есть через неделю. А технические подробности держал в своих дневниках Химик, он же брат Илларион. Восемь общих тетрадей обнаружились в том же сейфе.

Пел Миша Шитов часа два. Когда он перешел к воспоминаниям детства, я выключила камеру. Развязав веревки, я спросила:

— Миша! Любишь ли ты меня?

— Вас? Да больше жизни, гадом буду!

— А готов ли ты сделать все, что я скажу?

— Вы только намекните!

— Умница. (Миша зарделся.) Возьми вот это ружье за ствол, пойди на ту половину и раздолбай там все к чертовой матери. И чтобы ни одной бутылки, ни одной железки целой не осталось. Стой! Спирт здесь есть?

— Есть! У Химика целая фляга!

— Спирт тащи, а остальное можешь громить. Иконы только оставь.

Миша приволок мне флягу, и потеха в лаборатории началась. Пару раз он забегал доложить об успехах и заменить ружье с разбитым в щепки прикладом на новое. Способный ученик!

Тем временем я растолкала Катьку (остальные спали как убитые) и усадила ее перед экраном. Я собиралась показать ей кино с ее участием, но она просто не понимала смысла изображения.

Ладно, это мы отложим. Я достала из видеомагнитофона кассету и убрала ее в «дипломат». Туда же отправились дневники Химика и пяток склянок с порошком. Остальное я вывалила на пол, получилась изрядная кучка.

Я собиралась время, оставшееся до прилета вертолета, посидеть где-нибудь в тайге поблизости от деревни. Потом попробовать, может быть, используя Михаила, захватить вертолет и отправить часть людей обратно.

От этого плана пришлось отказаться. Собранные расторопным Мишей жительницы деревни наотрез отказались покидать ее. Ни убеждение, ни уговоры не помогали. У этих женщин не осталось в городе ничего, к чему стоило бы возвращаться.

Поразмыслив, я решила, что им ничего не угрожает. Разве что новое одиночество, когда я доведу это дело до конца и Химик со товарищи получат по заслугам.

Но от Катьки я так просто отказываться не собиралась. Я еще не знала, сможем ли мы скрываться в лесу столько времени. Да и к вертолету у меня душа не лежала. За нас все решил случай.

Пока я звала народ за собой, вдалеке едва слышно раскатились несколько выстрелов. Я бы, может, и не обратила на них внимания, но Миша прислушался и радостно сказал:

— Химик с мужиками кабана завалили. Теперь обратно идут.

— Как обратно? Ты же говорил — завтра вечером…

— Могли и завтра. А могли и сегодня. Это уж как повезет. А раз палят, значит, с добычей возвращаются.

— И когда они здесь будут?

— Пять раз вроде стреляли. Это значит — кабан. С кабаном часа через два, может, дойдут. Или три. Если б десять раз стреляли — лося бы принесли. Его им тащить часа четыре, лось, он тяжелый. А вот если б медведя…

— Стой, стой, стой. Все ясно. Слушай сюда: ты ведь Химика не любишь, правильно?

— Ясное дело.

— А кого любишь?

— Сестер своих и тебя. (Я провела с ним кое-какую разъяснительную работу, но, похоже, слегка перестаралась.)

— Ну так вот. Бери сейчас ружье, садись на чердак и, как химики твои появятся, начинай в них стрелять и кричи что-нибудь про чертей. Запомнил?

— Запомнил. Химика с мужиками в дом не пускать, кричать про чертей.

— Вот. А как увидишь, что уже не можешь их удержать, ты спиртом все внутри полей, подожги, и сам тогда можешь выпрыгивать. А там уж выкручивайся как знаешь. Усек?

— Ну.

— А мы когда отойдем, ты забудь, что нас видел, ясно?

— Ясно.

План был не особо хорош, но другого ничего мы устроить не успевали. Если бы я подожгла «молельный дом» сейчас, охотники могли издалека заметить пожар, бросили бы добычу и примчались. А так послушный инструмент, которым стал одурманенный брат Михаил, исполнял роль часового механизма. Пока остальные не спеша дойдут, пока они разберутся, что у стрелка на крыше нет белой горячки, да пока потушат пожар и поймут, что спасать уже нечего… У нас появлялась некоторая фора.

Так, что нам может понадобиться в тайге? Быстро, быстро. Еда, оружие — что еще? Я просто печенкой чувствовала, как утекает драгоценное время. Пробежавшись по дому, я схватила оставшуюся целой двустволку и повесила через плечо патронташ. Все. Время.