— Роджер вас.

Танки и БМП. Значит, все будет сложнее, чем ожидалось. Охренеть.

Впрочем, именно от танков и хранит морскую пехоту одна из ее богинь — госпожа Поддержка с воздуха.

Посольство США;

Мехико, Мексиканская Республика;

15:21 по местному времени.

Услышав над собою вой двигателей, Бледсо поднял взгляд. Вида двух «валькирий», идущих на бреющем к посольству, сверкая на солнце колпаками кабин, оказалось достаточно, чтобы от невыразимого облегчения ослабло все тело и затряслись руки.

— Ага! — завопил он, подняв лицо к небу — Сюда, сюда!

Турели «брэдли» развернулись было навстречу новому противнику, но цели не нашли «Валькирий» трудно было засечь даже при ярком дневном свете, активно-камуфляжное покрытие копировало цвета неба и облаков почти так же хорошо, как поглощало волны радаров, и, при отсутствии вертикальных стабилизаторов, их было почти не разглядеть. Снизившись, они буквально пропали из виду — даже если точно знать, куда смотреть.

Их появление отвлекло мексиканских солдат на несколько драгоценных секунд. Бледсо тут же воспользовался этим. Поднявшись из укрытия, он рванулся вперед и упал прямо на неподвижное тело Лараби.

Лараби был жив и дышал, несмотря на страшную глубокую рану в голову и кровь, хлеставшую из аккуратного округлого отверстия в левом бедре, немного выше колена. Раскрыв полевую аптечку, Бледсо нашел в ней марлевый тампон и наложил его на рану, пытаясь остановить кровотечение.

Тут «брэдли» открыли пулеметный огонь по «валькириям», исчертив небо красными линиями трассирующих пуль. Ответных выстрелов Бледсо не успел даже заметить. БМП просто один за другим — раз! два! три! — взорвались, взметнув к небу клубы пламени и обломки искореженного металла. Затем с оглушительным грохотом взорвался и мексиканский танк. Прикрыв Лараби собственным телом, Бледсо поднял взгляд.

Дым ел глаза. Две «валькирии» Корпуса пронеслись над головой Бледсо, еще две кружили поодаль, прикрывая четверку «перегринов», снижавшихся к посольству.

Ну, все. Пора убираться.

Перекатившись на живот и взвалив Лараби себе на спину, Бледсо пополз к изуродованному снарядами крыльцу.

Рэттлснэйк-1, борт многоцелевого вертолета ТР-5 «перегрин»;

Мехико, Мексиканская Республика;

15:21 по местному времени.

Подняв носы кверху, два «перегрина» на малой скорости пошли к посольству. С крыши «Шератона» в небо взвилась ракета, пущенная из ручного противовоздушника, компьютеры системы активной противоракетной обороны среагировали мгновенно, очередь из автоматической пушки с радарным прицелом встретила ракету на полпути к цели, заставив ее вспыхнуть в небе оранжево-черным цветком дымного пламени. Затем скорострельный — шесть тысяч выстрелов в минуту — «зевс» нацелился на крышу отеля, и та буквально исчезла под натиском урагана бронебойных пуль из обедненного урана, чередовавшихся с 6,2-миллиметровыми разрывными и зелеными грассирующими пулями в пропорции 7:2:1. Окна взорвались, стены прогнулись, и целых два верхних этажа здания рухнули вниз лавиной осколков стекла, кирпичной крошки и кусков штукатурки. Очередь трассеров, казавшаяся издали сплошным ослепительно-ярким лучом света, еще раз перечеркнула цель и погасла.

Медленно, точно парящие в поисках жертвы драконы, «перегрины» совершили разворот. Толпа в основном была рассеяна, лишь неподвижные тела лежали на мостовой, да кое-кто из раненых медленно отползал с площади туда, где мог хотя бы почувствовать себя в безопасности. Три БМП и «абрамс» полыхали во дворе посольства. Еще один престарелый M1A2 ревел в боковой улочке, ища укрытия от атаки с воздуха, но ослепительный зеленый «луч» сверкнул еще раз, коснулся кожуха двигателя, и пламя взорвавшихся топливных баков всклубилось к ясному небу, зависло над городом, точно огромная «мертвая голова».

Укрывшиеся в зданиях на площади еще вели огонь по «перегринам» — похоже, здания полностью были заняты мексиканскими войсками. Так и иначе, бортстрелки «перегринов» имели приказ воздерживаться от истребления гражданского населения Мехико и потому лишь уничтожали пущенные противником ракеты и били по укрытиям ракетометчиков.

Наконец мексиканцы почти прекратили стрельбу, по-видимому, сочтя за лучшее не привлекать к себе излишнего внимания.

Рэттлснэйк-1;

Мехико, Мексиканская Республика;

15:21 по местному времени.

На потолке салона замигала красная сигнальная лампа.

— Прибыли, — раздался в шлемофоне Фуэнтес голос пилота. — К высадке!

Взвыв сервомоторами, опустилась вниз кормовая аппарель «перегрина». Яркий дневной свет ворвался в проем, резанул глаза.

Двор посольства был слишком тесен, чтобы «перегрин» мог совершить посадку. Поэтому, едва открылся кормовой люк, вниз были спущены четыре нейлоновых троса, и тут же первая четверка скользнула но ним к земле, звучно приземлилась на ноги и поспешила освободить место идущим следом.

Фуэнтес шагнула в раскрытый люк за рядовым Питерсоном и с привычной легкостью съехала вниз. «Перегрин» колыхался над головой, точно огромный черный кит; турбины его визжали обезумевшими баньши.

Слету, грянув ступнями оземь, Фуэнтес едва не рухнула на колени, но немедленно рванулась вперед, освобождая место, пока сержант Уэлш не приземлился ей на плечи. Она не помнила, как сняла предохранитель своей М-29, однако затянутые в перчатки руки уже подняли оружие на изготовку, и жидкокристаллический индикатор на ложе показывал, что обойма полна — полная сотня пуль готова сплясать свой смертоносный рок-н-ролл. Но целей в поле зрения пока что не наблюдалось. Мексиканский танк радостно пылал справа, в бреши каменной ограды; посреди двора дымились почерневшие от копоти панцири трех БМП «брэдли».

К подъезду посольства полз морской пехотинец, волоча на спине еще одного.

— Беллами! Келли! Сандерсон! — рявкнула Фуэнтес. — Направо, держите ограду! Сержант! Бери остальных, за тобой — въезд и вход в здание!

Распоряжения она повторила уже на бегу, устремившись к ползущему, чтобы помочь ему тащить раненого товарища. Впрочем, ранены были оба: один — тот, что без сознания, — в голову и в ногу, у другого лицо в крови и взгляд мутноват, как бывает после контузии.

Рядом появился еще один морской пехотинец — высокий, сухощавый, с тусклыми капитанскими лычками на вороте. На ткани его бронежилета было оттиснуто: «Уорхерст Т.». Вместе они подняли раненого и понесли к дверям.

— Рад видеть вас, лейтенант.

— Сэр, докладывает лейтенант Фуэнтес, первый взвод роты «альфа». Каково ваше положение?

— Теперь все в порядке, — сказал капитан, когда раненых подхватили морские пехотинцы, выбежавшие из здания следом за ним. — Раз здесь вы и авиация Корпуса — все в порядке. Три-четыре минуты назад они начали штурмовать стену, сначала — штатские или, по крайней мере, люди, переодетые в штатское.