– В самом деле, Элинор! – Мэри-Джейн закатила глаза. – Думай, что говоришь.

Наконец барышни сумели расположить тела в яме и опрокинули поверх лавину навоза. Душечка Роберта уткнулась в носовой платок, а вот Глупышка Марта не возражала.

– Какой здоровый аромат, – восхитилась она. – Как от пони.

– Покойся с миром, директриса, – подытожила Душечка Роберта, на мгновение склоня голову.

– Весьма трогательно и очень уместно, – похлопала её по спине Мэри-Джейн. – Покойся с миром, мерзкий братец директрисы!

– О-о-о, – застонала Роберта, задышав тревожно и часто.

– Что случилось? – разволновалась Невозмутимая Китти. Она догадалась, что вскоре последует обморок.

Мэри-Джейн закатила глаза:

– Только не снова. И не сейчас, ради бога!

– Я подумала, – между учащёнными вдохами выпалила Роберта, – что зарыть их вот так не слишком-то по-христиански!

Все замолчали, обмениваясь взглядами, и в итоге выжидающе уставились на Китти. Та поняла, что её главенство проверяется на прочность.

– В самом деле, Роберта, – начала она, – не по-христиански.

– О-о-о, – возопила совестливая Роберта, – я знала!

– Однако, – твёрдо продолжила Китти, – обретение Царствия Небесного никак не связано со способом погребения. Только подумай обо всех бедных матросах, почивших в море.

Беспутная Мэри-Джейн одобрительно кивнула. Вперёд, Китти!

– Миссис Плакетт и мистер Годдинг… освободились от тягот жизни бренной. – Наконец от нудных проповедей преподобного Рамси будет какой-то толк! – Несчастный случай произошёл не по нашей вине. Мы их не убивали. – Китти окинула девушек взглядом, проверяя, не отразились ли на лицах тайные мысли, опровергающие сие заявление. – Так что помолимся об усопших, поклянёмся стать лучше и перевернём этот лист. Уверена, судьба никогда уже не поставит нас перед таким страшным выбором. В нашем саду больше не будет никаких похорон!

– Да уж, не хотелось бы, – пробормотала Беспутная Мэри-Джейн.

Китти неодобрительно кашлянула.

– Согласна, Роберта?

Скорбное выражение лица Роберты немного смягчилось. Она шмыгнула носом, вздохнула и наконец кивнула.

Подозревая, что худшее ещё впереди, Китти, до сего момента державшаяся от навоза подальше, оставила девочек разравнивать холм. Она рискнула выглянуть за угол дома и тут же помчалась обратно.

– Молодой клерк – как его там, Мерфи? – только что был здесь, разговаривал с Элис, – прошептала она. – А по дороге приближается Аманда Барнс.

– Бр-р, тот глупый слизняк? – содрогнулась Беспутная Мэри-Джейн. – Бедняжка Элис! Ей пришлось из-за нас страдать…

– Почему люди никак не оставят нас в покое?! – пробурчала Мрачная Элинор. – Пансион вдруг превратился в какой-то проходной двор.

– Помолимся же, чтобы Луиза побыстрее привезла нам дерево, – вздохнула Китти. – Заканчивайте побыстрее, а потом отправляйтесь мыться. От вас несёт, как из конюшни. Пойду помогу Элис разобраться с Амандой Барнс.

– Удачи! – пожелала ей Беспутная Мэри-Джейн. – Сдаётся мне, избавиться от прислуги будет посложнее, чем от мистера Годдинга.

* * *

– Доброе утро, мисс Элис, – донёсся с дорожки голос Аманды Барнс.

Элис всё ещё стояла, с трепетом вспоминая последние слова Леланда Мерфи. Тот сбежал, едва Элис направилась к дому, поэтому она решила, что может спокойно вернуться и поприветствовать экономку. Бумаги поверенного Элис спрятала за спину.

– О, доброе утро, Барнс. Надеюсь, вы в добром здравии?

– Да, благодарю вас. Немного болит голова, но в моём возрасте сон уже не тот, что прежде, – ответила Барнс.

Хотя в причёске экономки проглядывало несколько седых прядей, основная масса густых волос всё ещё была сливочно-белокурого цвета. Элис всегда гадала, почему столь миловидная женщина, которая всегда служила в респектабельных семьях и прекрасно готовила (как и любая домоправительница в Или), осталась незамужней.

– Печально слышать, – машинально ответила Элис и тут же увидела лазейку: – Может, вам стоит вернуться домой и отдохнуть?

– Нет-нет, это вовсе не важно, не стоило и упоминать.

– Полагаю, миссис Плакетт не будет возражать, – поднажала Элис.

– Я бы не была так уверена. – Барнс склонила голову набок. – Тот юноша, что поспешил прочь, неужели это клерк мистера Уилкинса? – Она помешкала, затем правильно истолковала неловкое молчание Элис как утвердительный ответ. – Как странно… Что же заставило его подняться в такую рань? Сестра говорила, все адвокаты только и делают, что пьют ночами напролёт да спят до полудня. Она служит в коллегии барристеров, адвокатов, в Лондоне. Как они дымят! – Тут Барнс, похоже, осенило, и она подмигнула: – Или он пришёл к вам? Для любезностей ещё страсть как рано!

– Любезности! – Элис задалась вопросом, не взвизгнула ли она, не залилась ли краской? – Ну что вы такое говорите, Барнс.

Экономка посмотрела на входную дверь.

– Не обращайте на меня внимания, мисс Элис. Я такая болтушка. Не берите мои слова в голову. Уверена, юный джентльмен принёс самые обычные документы миссис Плакетт.

Элис сжала бумаги за спиной. Глупо было их прятать – на подобное безрассудство толкает только нечистая совесть, – но показывать документы было уже поздно.

– Ничего он не принёс.

Барнс поиграла бровями.

– Тогда всё же выходит, молодой джентльмен заявился именно к вам. Ой, да перестаньте, мисс Элис. Я просто дразнюсь. А теперь извините, пора отправляться на кухню и навести там порядок.

Элис с трудом вспомнила о первоначальной задаче: как можно дольше не пускать Аманду Барнс в дом. Если у Элис и были какие-то замыслы по выполнению сего великого подвига, беседа с Леландом Мерфи начисто стёрла их из памяти.

– С кухней мы справимся, – задыхаясь, выпалила Элис. – Мисс Барнс, скажите, как ваша маменька?

Барнс так оторопела, словно у Элис выросла вторая голова.

– Моя маменька, мисс Элис?

Рот Элис так пересох, что она с трудом сглотнула.

– Ну да, ваша маменька.

– Ну… – Барнс всё ещё подозрительно поглядывала на собеседницу. Странное дело: ученицы школы Святой Этельдреды никогда не расспрашивали Барнс о матери. Вопрос, существует ли вообще мать у прислуги, не представлял для девушек интереса. – Моя маменька вполне здорова, мисс Элис. Как и всегда.

Но от Крепышки Элис было не так-то просто отделаться. Каждая дополнительная минута разговора помогала остальным завершить погребение. Разговор о матери Барнс пришёлся весьма кстати, и Элис уцепилась за него, точно за спасательный плот в бурных водах.

– Не вы ли третьего дня говорили миссис Плакетт, что переживаете за здоровье маменьки?