– Холлис, я скажу тебе только то, что верю: ты здесь по какой-то причине. И мы можем не знать ее сегодня, но я уверена: что бы ни произошло, мы будем в тебе нуждаться.

– Ты так думаешь? – спросила я, наконец ложась.

– Да, – ответила она, устраиваясь рядом со мной.

Мы долго лежали молча, затерявшись в собственных мыслях. Мне очень нравилось молчать вместе со Скарлет.

– Ведь я тренировалась, Холлис, – наконец заговорила она, словно из пустоты. – С тех пор как подросла настолько, что могла удержать меч, я училась действовать им. Но когда… – Ее губы задрожали, и я поняла, что она намерена рассказать то, что, как мы все думали, она никогда не расскажет. Скарлет громко сглотнула и продолжила: – Но когда они пришли, я и шевельнуться не смогла, чтобы спасти свою жизнь. Я помню, в уме тогда билась одна мысль: если хочешь жить, ты должна действовать. Но я не смогла.

Я смотрела на ее пальцы, перебиравшие край одеяла в попытке упорядочить мысли.

– Они явились без шума. И первые несколько человек пали, даже не успев испугаться или ощутить что-то, так как они действовали очень тихо… Никто не бросился бежать, но наконец несколько человек поняли, что происходит, и закричали. Холлис, я понимаю, что на самом деле все произошло за несколько минут, но казалось, это тянется вечно. Каждый день новый кусочек картины встает на свое место вместе с новым воспоминанием. Отец приказал Сайласу бежать. Но Сайлас… он и не подумал. Отец сорвал со стены меч и бросился в схватку, а Сайлас поспешил за ним. Они убили по крайней мере двоих… – Ей пришлось ненадолго замолчать. – Отец упал первым. Я отвела взгляд и тут же увидела Салливана, он выскочил прямо передо мной… – Скарлет снова замолчала, медленно качая головой. – Казалось, им было недостаточно нанести ему один удар. Они… Вряд ли я смогу рассказать тебе обо всем до конца…

– Это нормально. Ты и не должна говорить о том, о чем тебе говорить не хочется.

Я потянулась к ее руке, и она изо всех сил сжала мои пальцы, потом тихо всхлипнула, вытерла лицо тыльной стороной ладони. Я не знала, продолжит ли она рассказ, ведь воспоминания явно причиняли ей слишком сильную боль, но Скарлет продолжила:

– Я не видела, что произошло с твоими родителями. Если честно, я искала тебя. Я не знала, там ли вы с матушкой. Просто оглядывалась по сторонам и словно приросла к месту. У меня всплывают обрывки воспоминаний. Чья-то шея. Слипшиеся волосы. Кто-то швыряет большую вазу. И кровь. Так много крови… А они начали лить на пол масло и срывать все гардины, которые мы так старались поддерживать в чистоте… и их так трудно было вешать… Но я до сих пор не могу вспомнить, в какой момент я заметила огонь.

А потом передо мной кто-то очутился, и он схватил меня за руки. Я помню, что посмотрела на его ладони… и подумала, что они слишком велики для человека. У меня остались синяки там, где он меня держал, но тогда я ничего не почувствовала. Я ждала удара меча. Но он заглянул мне в глаза, с минуту меня рассматривал, а потом дернул за одежду другого человека в черном. Второй тоже глянул на меня и кивнул, и тот, кто меня схватил, толкнул меня к двери. И после толчка мои ноги наконец ожили, я побежала в переднюю часть особняка. И по пути споткнулась о Саула. Он лежал совершенно неподвижно, и я его не видела… а когда упала, то оглянулась, чтобы понять, на что налетела. Я потянулась к нему, тряхнула… но он был уже мертв. И тогда я поползла. Я выползла через парадную дверь, спустилась по ступеням, потом залезла в кусты. Мои мысли прояснились и понеслись как сумасшедшие. Я была одна. Они оставили меня в живых, но я не понимала почему. Я была готова умереть, Холлис. Я всегда знала, что это может произойти. И оттого, что ушли все, кроме тебя, становится слишком тяжело.

– Это я понимаю, – кивнула я.

Руки Скарлет наконец немного согрелись, я почувствовала это.

– Мой ум не мог работать как следует, но я попыталась придумать какой-нибудь план. Я спрашивала себя, куда пойти, что сделать, если теперь я совсем одна. И сочла, что должна вернуться в Изолт. Никто с такой внешностью, как у меня, не смог бы в одиночку спокойно жить в Короа. И я решила украсть лошадь, отправиться на север и пробраться в Изолт через Баннир. Я могла бы жить в стране, и никто бы не знал, что я Истофф, и я могла бы там спокойно состариться. С самого детства, Холлис, я не знала, будет ли у меня шанс дожить до старости. Но теперь я полна решимости это сделать. И доживу!

– Конечно доживешь. А когда все закончится, мы получим ответы и правосудие. Тот человек никогда больше не поступит так ни с единой живой душой, – пообещала я.

Скарлет поцеловала мою руку, все так же крепко ее сжимая:

– Вот поэтому ты и нужна нам, Холлис. Это твоя роль. Когда ты решила, что хочешь выйти замуж за короля, ты этого добилась. Когда ты передумала и захотела юношу из Изолта, ты и этого добилась. Когда мы сказали тебе, что ты должна остаться, а тебе это не понравилось, ты заставила нас взять тебя с собой. У тебя есть дар добиваться невозможного. Не игнорируй его.

Я придвинулась к ней, обняла:

– Как мне повезло, что у меня есть ты! Останься сегодня со мной, пожалуйста. После всего того, что я услышала, и при том, что у меня самой на уме, вряд ли я обойдусь без тебя.

Она кивнула, и я снова отодвинулась, чтобы нам обеим было удобнее. И держала руку Скарлет, думая о том, что она увидела. А поскольку она продолжала вспоминать, я гадала, как прозвучит эта история, если Скарлет снова расскажет ее мне через год. Трудно было представить, как всплывают воспоминания, а еще труднее было вообразить, что Скарлет осталась единственной, кто может вспомнить.

Я не была уверена, что она права в том, что я добиваюсь невозможного, но если Скарлет полагала, что это так, то я определенно хотела попытаться.

Дядя Рид ничуть не шутил, когда сказал, что Этан должен меня сопровождать постоянно. Когда я подошла к карете, он показал мне на другую, стоявшую сзади:

– В каждой всего четыре места, а вам с Этаном нужно наладить отношения до того, как мы приедем.

– Но мы уже наладили!

Дядя Рид улыбнулся:

– Ну, тебе следует их улучшить.

Я оперлась на его руку, поднялась в карету и вздохнула, думая о том, что прекрасно могла бы прожить и без предстоящего путешествия. И тут же в карету ввалился Этан, заставив экипаж покачнуться и вынудив меня схватиться за раму окна, когда усаживался рядом со мной.

Я уставилась на него:

– Ты вообще заметил, что сиденье напротив свободно и ты можешь занять его один?

Этан слегка вскинул голову и заговорил, не глядя на меня:

– Если я еду спиной вперед, меня тошнит. Конечно, ты можешь и сама пересесть в любую минуту, когда только пожелаешь.

– Вообще-то, меня тоже от этого тошнит, – вздохнула я.

Он наконец посмотрел на меня, и мне показалось странным то, что у нас нашлось нечто общее.