спала кошка, свисает бежевое полотенце, надо бы его отнести в ванную, пока не заплесневело, но нет, нельзя.

Перед арестом Руби я сама пустила сюда полицию, разрешила им обыскать комнату – они искали детектор угарного газа. Я была уверена, что здесь они его не найдут, так и оказалось. В итоге полиция решила, что именно поэтому Руби попала на камеру Марго и Пола Уэллменов – она бежала к озеру, чтобы избавиться от улики. Но улику так и не нашли.

Я смотрела, как они обыскивают ее комнату – методично, тщательно. Помню все места, куда они заглядывали. И сейчас я перевернула подушку. Провела рукой по одеялу, пошарила вдоль швов, где кровать стыкуется со стеной.

Наконец я добралась до пружин под матрасом, проверила их по всей длине кровати. У самого изголовья мизинец наткнулся на что-то острое, я отпрянула. Появилась капля крови, будет небольшая ранка. Я поднесла мизинец ко рту, чтобы унять боль от укола. Другую руку снова сунула под матрас, и в кулаке оказался маленький кусок металла.

Я сразу поняла, что это. Фруктовый ножичек! Знакомая черная рукоятка, чуть искривленная. Из моего кухонного набора. Руби взяла его и спрятала под кроватью, чтобы, если что, был под рукой.

Она чего-то боится?

Я долго стояла, застыв на месте, прислушиваясь к звукам моего пустого дома. Неужели мне тоже стоит чего-то опасаться?

Глава 7

Мне стало не по себе, я принялась ходить по дому. Смотреть на часы. Потом поужинала на кухне стоя – вдруг произойдет что-то срочное.

В мыслях я все время возвращалась к этому ножу. Зачем он ей понадобился? Чего или кого она боялась? Ведь половина соседей не знает, как быть, потому что они боятся ее.

Нож я аккуратно положила под матрас, туда, где он и лежал, иначе она догадается, что я рылась в ее вещах. Интересно, что она сейчас говорит своему адвокату: представляете, Харпер избавилась от всех моих вещей!

Было уже семь вечера, а Руби не возвращалась.

Что она мне сказала? Насчет того, когда вернется и куда собирается? Какой-то бизнес-парк, вот и все. Вроде бы где-то неподалеку, ее адвокат едет через наш город. Но ничего конкретного, уцепиться не за что.

В полной тишине громко тикали каминные часы. Я сжимала зубы, так, что сводило челюсти.

Перед домом послышались голоса, и я подошла к окну столовой, надеясь, вопреки здравому смыслу, что это Руби вылезает из моей машины и, как ни в чем не бывало, болтает с кем-то из соседей.

Но на дорожке стояла Тейт, она звала Хавьера:

– Поторопись, а то опоздаем.

Он уже запирал дверь. Увидев, что от соседнего дома идет Тина Монахан, Тейт тут же смягчилась и улыбнулась. Вид у Тины, как обычно, был деловой, каштановые волосы затянуты на затылке в низкий хвост, короткая челка, которую она, видимо, стрижет сама. На ней один из ее цветных халатиков, какие она регулярно меняет.

– Привет, – воскликнула Тейт, уперев руку в бедро. – Ты можешь себе представить?

Тина отрицательно качнула головой. Выражения лица я не видела, но говорить о ком-то плохо она не любит. Тина – святой человек, вечный оптимист. На вопрос полицейского во время расследования она ответила: а зачем мне камера безопасности? Наверное, единственная в нашем квартале, к кому Труэтты относились с симпатией, пожалуй, из всех нас самая серьезная.

Тина – медсестра в нашем колледже. Через год после того, как сюда переехали мы с Айданом, она перевезла к себе родителей и сказала: какое счастье, что они теперь со мной. Вот такой она человек. Ее отец – колясочник. Маме одной ухаживать за ним трудно. Дом у Тины образцовый, внизу большая спальня, так что решение она приняла быстро.

Она никогда не жалуется, никого и ничего не осуждает. Убийство Труэттов ее никак не изменило. Ее не интересовало, как живут соседи, на что они способны. Когда и чем занимаются – это ее не касалось. Когда началось следствие, она сказала, что камера наблюдения ей ни к чему – в доме всегда кто-то есть.

Я подождала, пока они выйдут из поля зрения, заперла за собой дверь и следом за соседями пошла в клуб.

Провести собрание в клубе не получалось. Клуб – приземистый домик с тремя дверями, сразу у бассейна, чтобы в него попасть, надо сначала войти в калитку к бассейну. Там две раздевалки и комната для встреч, в ней же хранятся забытые вещички. Собрать правление нашего квартала там можно, но максимальная вместимость – пятнадцать человек. Поэтому собрания всегда выплескиваются наружу, к бассейну, там мы располагаемся на лежаках и шезлонгах из искусственной кожи. Когда садимся, металлические ножки скребут бетон.

Организаторы всегда выходят из комнаты для встреч гуськом, будто только что провели короткое совещание и решили, чем можно делиться с массами. Когда дверь открывалась, мы могли на миг заглянуть в комнату: край стола, большая серая корзина со сдутыми кругами и другими плавучими средствами, очки всех мастей, какие-то бесхозные вещи, накопившиеся за много лет, – берите, если кому нужно.

Президент у нас Шарлотта Брок, секретарь Тина Монахан, казначей Пол, муж Марго Уэллмен. Все уже не первый год. Вешать на себя дополнительные обязанности желающих нет.

Это собрание не было инициативой правления, но, когда я пришла, у выхода из комнаты рядом с Шарлоттой стояла Тина. Я поискала глазами Пола Уэллмена. Он обычно одет по-деловому, не важно, внутри мы собираемся или, как сейчас, снаружи, у бассейна, все в комбинезонах или спортивной одежде. Пол рано поседел и поэтому выглядел солидно, но сейчас его видно не было. Марго на месте, сидит за одним из круглых столиков у бассейна, покачивая ногой коляску, так как Николас нервничал. Я подтянула стул и села рядом, но она, похоже, меня не заметила.

– Привет, – сказала я и подвинулась чуть ближе.

Она посмотрела на меня с легким изумлением, потом глянула мне за плечо нет ли там Руби? Как Молли, когда я к ней постучалась.

– Я одна, – успокоила я Марго, и она кивнула. Вблизи оказалось, что ее нос обгорел и шелушится, губы потрескались. Ей за тридцать, лицо круглое, мягкие черты, большие голубые глаза. Всегда распахнуты, волосы всегда чуть не прибраны, будто ее застали врасплох. Полная противоположность Полу, но каким-то образом они друг друга дополняют.

– Насчет вчерашнего, – сказала я. – Я понятия не имела, что Руби возвращается. Просто проводила ее до бассейна, чтобы чего не случилось… – Я обернулась, чтобы убедиться, что