Плечи ее расслабились, она подвинулась ближе.

– Я не знала, что она вернулась. Когда она заговорила со мной, я чуть в обморок не упала.

– Когда она заявилась у меня на пороге, я тоже чуть в обморок не упала.

Тут она, по крайней мере, хихикнула. Мне же надо оставаться своей. Чтобы знали – я на их стороне.

Когда меня вызвали свидетелем защиты по делу Руби, получилось, что я заняла особую позицию. Весь квартал перед слушанием дела напрягся, все знали, кто дает показания, а кто нет. Но когда Руби осудили, это быстро забылось. Просто каждый рассказал, что знал, и винить меня было не за что.

После этого с виду все было прекрасно, все вежливо улыбались, махали друг другу из машины. Но если приглядеться, становилось ясно – кое-что изменилось… Какие-то сообщения до меня не доходили. Иногда меня не было в списке приглашенных. То есть из первого круга меня вывели.

– Она уехала? – спросила Марго.

Я моргнула.

– Она на встрече с адвокатом. Но пока не уехала.

Николас в коляске заплакал, Марго посадила его к себе на колени и погладила рыжеватые кудряшки.

– Ну, что ж, – с отсутствующим видом произнесла она, и непонятно, ко мне это относилось или к ребенку.

– А где Пол? – спросила я. Он мне не попадался уже не первую неделю. Может, у них размолвка? Мне никто про это не говорил. Может, он смылся втихую?

– Застрял на работе. – Она погладила ребенка по спине, что-то ему проворковала, не позволив мне задать следующий вопрос. – Я сказала Шарлотте, что семь часов удобно не всем, но ты же ее знаешь.

Как по заказу, раздался громкий голос Шарлотты.

– Все меня хорошо слышат? – спросила она, разведя руки возле бедер, словно вызывая какую-то силу.

Разговоры слегка утихли. Я оглядела пространство у бассейна – соседи подтягивались ближе друг к другу, и мне стало как-то не по себе. Жители улицы позади нашей тоже садились поудобнее. Если я с кем-то встречалась взглядом, они тотчас отводили глаза.

В калитку вошел Мак вместе с Престоном. Через ряды стульев братья направились к открытому пространству сзади, по пути кивая знакомым. По крайней мере, половина соседей была здесь. Новость о собрании разлетелась быстро.

– Всем спасибо, что пришли. – Голос Шарлотты всегда возвышался над толпой, хотя она не говорила громко. Скорее остальные затихали. – Знаю, эту тему уже поднимали, но на всякий случай повторю. Напоминаю, у нас все делается по доброй воле, так что не будем требовать от людей больше, чем они готовы предложить. Согласны?

Зашуршала ткань. Кто-то сзади кашлянул. Шарлотта кивнула себе и продолжила.

– Мы хотим, чтобы как можно больше желающих записалось на одно полноценное дежурство, на один вечер, тогда нагрузка на каждого будет невелика. Знаю, закрепить за собой определенное время из недели в неделю – дело сложное. Поэтому предлагаю другой вариант. Вы берете на себя дежурство на всю ночь, но только раз в месяц. Задача: периодически прогуливаться по поселку от заката до рассвета. Конечно, если вы хотите это время с кем-то поделить, милости просим. Вы заносите свое имя в список, а кто и когда, это мы решим вместе. Нам просто нужно знать, с кем связаться, кто именно в какой вечер будет дежурить. Помню, как в прошлом году мои девочки нервничали, потому что не знали, что у Хавьера новая машина.

Она подмигнула, повернувшись в его сторону, и по толпе пролетел смешок.

– Хочу всем напомнить, или кому-то сказать впервые… – Она оглядела собравшихся. Новеньких среди нас не было. – Если коротко, вот то, что вы должны и чего не должны делать.

Все это мы слышали в прошлый раз от Чейза, тогда на этом самом месте стоял он в своей униформе и подробно объяснял нам, что можно, а что нельзя в соответствии с законом. Как будто в ту минуту он сам его не нарушал.

– Вы имеете право напомнить каждому, что это частная территория, – продолжала Шарлотта. – Имеете право спросить, к кому человек приехал. Но кого-то задерживать у вас права нет. Присутствие представителя власти – это уже способ предотвратить преступление. Так или иначе, если что-то показалось вам подозрительным, надо быстро связаться с полицией. Мы рекомендуем записывать все, что вы видите, и всех, кто не живет в нашем поселке. После того, как вы с ними поговорили.

– Что значит «кто не живет в нашем поселке»? – Голос прогремел у меня за спиной, я обернулась. Престон Сивер поднял руку, но не стал дожидаться, когда ему дадут слово. – А если есть сомнения насчет кого-то, кто уже у нас остановился?

Рядом с ним, глядя перед собой, неподвижно сидел Мак. Словно его это никак не касалось.

Шарлотта улыбнулась Престону, чуть поджав губы.

– Если есть сомнения, правила те же. Звоните в полицию.

– Но погулять ночью не запрещается? – спросил другой мужчина, сидевший за столиком справа от меня. Живет неподалеку, позади нашего квартала, холостяк. Вроде бы обручен, но невеста в прошлом году от него съехала. Он подвинулся на стуле, и я мельком увидела Чейза, тот стоял, прислонившись к калитке.

– Нет, разумеется, – ответила Шарлотта. – Мы все друг друга знаем. А дальше на ваше усмотрение, Пит.

Все знали, что стоит за этими вопросами, равно как и за ответами Шарлотты. Мы для того и собрались, чтобы контролировать Руби Флетчер. Следить за тем, что она делает. Следить за ней.

На прошлой такой встрече, когда правилами распорядка делился Чейз, Руби присутствовала. Но это было прежде, чем на камеру безопасности Сиверов попала женщина, очень похожая на Руби. Тогда-то следователи и Чейз обратили на нее пристальное внимание.

В то время Руби была одной из нас, вместе со всеми внесла себя в список. Давай напополам, Харпер? Будем дежурить вместе.

– Если других вопросов нет, – сказала Шарлотта и положила лист бумаги на белый прямоугольный складной столик, – тогда записывайтесь, и все свободны.

Мы встали в очередь, как и в прошлый раз, все культурно и цивилизованно. Я вклинилась поближе к Шарлотте, за братьями Сивер.

Мак чуть отступил назад.

– Как тебе удалось вырваться? – спросил он, едва шевеля губами, будто все это была игра.

– Ее нет, – ответила я.

Престон, глядя перед собой, фыркнул, то ли с отвращением, то ли мои слова его развеселили. Мак поднял бровь, но подошла его очередь, и он отвлекся.

– На первую неделю мы все должны записаться, как считаете? – обратилась Шарлотта к братьям.

Мы, то есть наша улица. Наша группа.