У Инги на щеках выступили пятна. Вероятно, Нонне Артонкинойкто-нибудь настучал о поведении ее мужа. Шеф флиртовал вовсю, вот и результат.Ну, ладно, увольнение хоть как-то можно объяснить, но Киплер?!

— Тип, который меня душил, — вернулась она ксамому главному, — сказал: это, мол, только предупреждение. Якобы я знаю,что нужно делать. Если я это сделаю, то останусь в живых!

— Что именно? — напряженным голосом переспросилГригорьев и наклонился вперед, через стол. — Что ты должна сделать?

— Я понятия не имею! В том-то и дело!

— И ты его никогда раньше не видела, этого Киплера?

— Ни разу в жизни. Но, наверное; не так трудновыяснить, кто он такой. Фамилия необычная, ведь правда?

— Ну, попробуй, — пожал плечами Григорьев, и Ингаоторопела.

То есть он, выходит, помогать ей не будет? Не станет узнавать,кто покушался на жизнь его будущей жены? Конечно, ему сейчас тяжело — смертьтетки в его квартире, подозрения в том, что кто-то из гостей ее отравил…

— Кстати, что говорит милиция по поводутаблеток? — спросила она. — Будут они расследовать, как все с нимивышло, или нет?

— Не будут, — покачал головой Григорьев. —Они побеседовали с лечащим врачом Анфисы…

— В Больших Будках?

— Да нет, при чем здесь эти Будки? До отъезда Анфисапостоянно посещала районную поликлинику. Ходила туда исправно — и доктор, исестра ее отлично знают. К счастью, несколько лет назад с Анфисой уже случалосьнечто подобное. Я имею в виду передозировку лекарства. Ей прописали капли,расширяющие сосуды, она купила их по дороге домой, пришла, накапала себе отчистого сердца, выпила и чуть не умерла. «Неотложку» вызывала, попала вбольницу…

— А почему ты сказал — к счастью?

— Конечно, к счастью! Для нас. Тебе что, хочется шума?Расследования? Да это ведь чушь! Кому нужно было травить Анфису? И все твояТаисия придумала.

— Хорошо, хорошо, — пробормотала Инга. — Мнетоже не хочется шума. Но Таисия здесь совершенно ни при чем. Виноват твой Илья,разве ты забыл?

— С какой это стати он мой? — рассердилсяГригорьев. — Он не мой вовсе. Нужен мне он больно!

— Послушай, — Инга решила, что в эти трудные дниБорису следует прощать все. — Пойдем ко мне? Здесь на нас нахлынутнеприятные воспоминания…

— Нет, — злобно ответил Григорьев. — Я никудане пойду. А ты иди. Хочу побыть один, неужели непонятно?

— Но я думала, мы можем поддержать друг друга, —попыталась возразить Инга.

Ей стало обидно. Слезы пополам с раздражением встали в горлеи только ждали команды, чтобы прорваться наружу.

— Что это за поддержка? — Григорьев вскочил ипрошелся по кухне. — У тебя свои проблемы, у меня — свои. Кажется, тысказала, что устроилась на работу, верно? И все твои мысли сейчас заняты ей даэтим… Киплером. Скажешь, я не прав?

— Он ведь мог меня убить!

— Я понимаю, что ты пережила стресс, — он сбавилтон. — Но я тоже достаточно пережил. Общение с милицией и похоронным бюроне отнесешь к развлечениям.

— Ты предлагаешь расстаться навсегда? —помертвевшим тоном спросила Инга, и перед ее мысленным взором в одну секундупромелькнули все мечты о будущем — занавески в горошек, круглый стол, и за нимона, Борис и детки — как минимум двое.

Григорьев вытаращил глаза.

— Почему навсегда? — оторопело спросил он. —На сегодня, может, на завтра. Потом мы оба придем в себя, и жизнь потечет каквсегда.

«Интересно, — думала Инга, поднимаясь пешком полестнице. — Почему мы должны приходить в себя поодиночке? Зачем, по егомнению, двум людям быть вместе, если зализывать раны каждый должен сам посебе?» Всю ночь она не спала, а утром в расстройстве позвонила Таисии ивыложила ей все от начала и до конца.

Подругу меньше всего заинтересовало поведение Григорьева ибольше всего — Киплер.

— Он должен иметь к тебе какое-то отношение, — вконце концов заявила она. — А с Анфисой нападение в переулке никак неможет быть связано?

— Да я же познакомилась с ней тогда же, когда иты, — возразила Инга. — На дне рождения. У нас не было ничего общего.Кроме Григорьева, разумеется.

— Тогда почему этот Киплер возник именно теперь? Чтотакого произошло, что он вдруг появился?

— Меня уволили. И еще я почти устроилась на работу… Ой.

Инга замолчала, потому что ей в голову пришла неожиданнаяидея. Возможно, Киплера подослали компаньоны Треопалова, ее будущего шефа. Ониведь не хотели, чтобы он брал ее на должность директора. Но нет, когда бы ониуспели все подстроить? Если только этот Киплер зачем-то ждал на улице, а онипозвонили ему на мобильный…

— Значит, Треопалов тебя принял с удовольствием, а обаего компаньона взбунтовались? — уточнила Таисия, когда Инга поделилась сней подозрениями. — Может, это действительно их происки? Думаю, сейчастебе нужно позвонить и отказаться от чести управлять этим физкультурным клубом.Зачем так рисковать?

Инга вспомнила Треопалова, его грустные глаза и неуверенновозразила:

— Но мне нужна работа!

— Поищешь что-то еще. Это ведь был твой первый заход.

— Но я уже все решила.

Она полночи мечтала о том, как наберет номер и услышит втрубке волшебный голос Треопалова. Скажет, что согласна работать на него, ипоедет в медицинский центр и снова его увидит.

— И ты еще будешь говорить, что боишься! —рассердилась Таисия. — Лично я никогда не вернулась бы на то место, гдеменя душили.

— Но это только предположение, — возразилаИнга. — А вдруг меня душили по другому поводу? И я потеряю хорошуюдолжность ни за что ни про что.

— А это действительно стоящая должность?

Инга понятия не имела.

— Оклад меня устраивает, — неопределенно ответилаона. — А трудностей я не боюсь. — И тут же призналась:

— И работодатель мне очень понравился.

— А! — обрадовалась Таисия. — Вон в чем дело!Тогда позвони мне вечером, расскажешь, как все прошло, а то я буду волноваться.И если увидишь этого Киплера, немедленно зови на помощь.

Инга пообещала звать на помощь и дрожащими пальцами набраланомер Треопалова.

— Да? — ответил его низкий приятный голос. —Я вас слушаю.

— Это Инга Невская, — сказала она, быстро сглотнув.

— Что, Инга, — тотчас же спросил он, — высогласны?

Прозвучало это так, будто он делал ей предложение личногосвойства. На какую-то долю секунды Инга представила его на месте Григорьева ипочувствовала, как душа наполняется теплом, точно промерзший дом, в которомзатопили очаг.