Вместе с Pz-II в 1937 году на вооружение вермахта был принят также средний танк Pz-III (с 37-мм пушкой и тремя пулеметами), но в связи с технологическими трудностями и довольно высокой стоимостью этой машины ее ежемесячный выпуск был крайне невелик – достаточно сказать, что к марту 1939 года вермахт получил всего 45 танков этого типа.

В этом же 1937 году фирмой «Крупп» было начато производство тяжелого танка Pz-IV – этой машиной планировалось оснастить третьи роты танковых батальонов танковых полков вермахта. «Тяжелым» его обозвали из-за 75-мм короткоствольного орудия – как у «француза» Char B1; правда, французская машина имела еще и 47-мм пушку – посему немцы, вздохнув, разжаловали «четверку» в танки средние. Их к 1 марта 1939 года у Германии было тоже крайне негусто – всего 35 машин.

Немецкий средний танк Pz-III

И ВСЕ! На 1 марта 1939 года немцы имеют в строю две с половиной тысячи легких танков (из них лишь у 986 Pz-II на вооружении – 20-мм пушки) и всего ВОСЕМЬДЕСЯТ машин, имеющих 37-мм и 75-мм пушки, – это и был весь бронетанковый парк нацистской Германии, с которым она (по мнению послевоенного агитпропа победителей) запланировала пойти на покорение мира. Это было бы смешно – если бы не было так грустно…

* * *

И кстати – если уж у немцев в графе «бронетехника» учитываются все, до последнего, Pz-I в учебных батальонах, то почему французам никто не плюсует в графу «бронетанковое вооружение» танкетки «Tracteur d’lnfanterie Renault UE 1931»? Резун, например, когда считает советские танки на 22.06.1941 года, то Т-27 смело назначает «бронеединицей». А почему не сделать этого с UE 1931? Он ведь тоже, как и Т-27, ведет свою родословную от английской танкетки «Карден-Ллойд» и тоже вооружен пулеметом? А этих девайсов у французов было ни много ни мало, а 2230 штук!

Французский транспортер Tracteur d’lnfanterie Renault UE 1931

И почему бронеавтомобили французской армии упоминаются в разных исследованиях мельком, походя – как будто никакого боевого значения они не имели и стояли в строю так, для блезиру? А ведь у французов была целая орда бронеавтомобилей Panhard P178, почти половину из которых немцы, побрезговавшие принять на вооружение большинство из французских танковых трофеев, взяли к себе на службу с бо-о-ольшим удовольствием!

Ведь этот бронеавтомобиль, принятый на вооружение 15 января 1937 года, имел в качестве основного вооружения не пулемет (или несколько пулеметов), как большинство его «одноклассников» в вермахте, а вполне себе современную 25-мм пушку SA1934 фирмы «Гочкис» (и спаренный с ней пулемет). Снаряд этой пушки весом в 320 г покидал ствол (длиной в 72 калибра) со скоростью 950 м в секунду – то есть на срезе ствола его энергия составляла более 140 тыс. ньютонов. И на расстоянии в 500 м он запросто пробивал 40-мм бронеплиту! Между прочим, результат, недостижимый для 37-мм немецкой противотанковой пушки… А учитывая, что ни у одного немецкого танка бронирование в 1939 году не превышало 30 мм – то для любого «панцера» оный «Панар» мог стать постоянным ночным кошмаром! Плюс к этому – машинка развивала скорость в 72 км/час (и 42 км/час по бездорожью), имела запас хода в 363 км и 26-мм лобовую броню. А то, что этот бронеавтомобиль был колесным, – так я вам скажу, что в Артуа и Фландрии, где им предстояло действовать, настоящее бездорожье еще надо поискать… И стоило это «чудо» всего 275 тыс. франков, тогда как самый замухрышистый «Гочкис» Н-35 обходился французской казне в 410 тыс. франков, а SOMUA S-35 – в 600 тысяч. Что называется, почувствуйте разницу!

Этих весьма перспективных машин французы выпустили 527 единиц – и еще 414 «Панаров» было принято на вооружение в варианте Panhard 178В, то есть с 47-мм пушкой SA-37 (правда, спаренным пулеметом в этом случае пришлось пожертвовать), чей 1,4-килограммовый снаряд покидал ствол с начальной скоростью в 855 м/с. И пробивал на 200-метровой дистанции 80-мм броню, а с 600 м орудие Panhard 178В пробивало броню толщиной 60 мм.

Но, разумеется, ДЕВЯТЬСОТ СОРОК ОДИН бронеавтомобиль (имеющийся на вооружении к маю 1940 года), вооруженный эффективным противотанковым орудием, не имел никакого боевого значения, и о его существовании если и стоит упоминать, то так, между прочим, как о некоем французском курьезе… И тем более никто у французов не считает две сотни бронеавтомобилей Panhard 165/175 – хотя приняты они были на вооружение в 1933 году; зачем? Ведь всем понятно, что бронеавтомобиль есть оружие вспомогательное – то ли дело ТАНК Pz-I, жуткий монстр и кошмарный ужас любой европейской армии…

Итак, по состоянию на 1 марта 1939 года соотношение сил сторон по бронетанковой технике таково (включая технику в учебных частях и ремонте):

Опять же знатоки мне возразят, что к 1 сентября 1939 года вермахт имел на вооружении вдобавок к сошедшим к тому времени с заводских конвейеров собственно немецким танкам (Pz-II имелось уже 1223, Pz-III – 98, Pz-IV – 211) еще и 219 бывших чешских LT-35 и 76 чешских же, но построенных уже после провозглашения «протектората Богемии и Моравии», LT-38 (они же – Pz-38(t). На что я отвечу, что чехи, если бы захотели в марте 39-го года сражаться, вполне могли бы это сделать. А на реплику о том, что вермахт-де имел подавляющее превосходство в вооружениях и борьба эта была априори бессмысленной, отвечу следующим.

Все знают, что в сентябре 1938 года правительство Чехословакии в ответ на угрозы Германии силой отнять немецкоговорящие богемские районы объявило мобилизацию. На линию огня к 1 октября было выставлено 1 185 000 штыков и сабель при соответствующем тяжелом вооружении, среди которого было 279 легких танков LT-35 с 37-мм пушкой. Не бог весть, конечно, какое количество – но все же…

Мобилизация эта, как известно, закончилась пшиком, войска вскоре после Мюнхенской конференции были распущены по домам, танки соответственно вернулись в места постоянной дислокации.

Но немцы (в силу своей злокозненности) продолжали вынашивать вероломные замыслы в отношении миролюбивой Чехословакии – их тщанием затаившийся было после смерти Андрея Глинки словацкий сепаратизм поднял голову и начал зловеще тлеть – причем усиленный сепаратизмом подкарпатским (первую скрипку в котором играло движение Августина Волошина). Чешский Генштаб имел на руках неоспоримые свидетельства того, что Гитлер, не удовлетворенный результатами Мюнхена, вынашивает планы по полному подчинению Чехии германскому рейху (главным образом из-за чешского промышленного потенциала).