Немецкая тяжелая гаубица 15 cm s.F.H.18

Чехословацкая противотанковая пушка P.U.V. vz.36

Между французскими орудиями Первой мировой войны и немецкими орудиями 30-х годов имелась весьма существенная разница: первые были рассчитаны на конную тягу с небольшой скоростью буксировки, и поэтому лафеты и колеса орудий были простейшими (чем легче, тем лучше, лошадок беречь надо). Орудия же, созданные немецкими конструкторами перед Второй мировой войной, предназначались в основном для механизированной тяги. Соответственно лафеты были зачастую раздвижными (для увеличения сектора огня), подрессоренными, колеса были металлическими и имели резиновые шины или бандажи. Таким образом, немецкая артиллерия была создана практически заново и состояла только из современных артсистем и была пригодна для маневренной войны, а немецкие артиллерийские командиры получали в распоряжение орудия с различными боевыми свойствами и дальностью стрельбы, что позволяло использовать их для решения самых разных тактических задач.

* * *

Взять для примера то же 7,5 cm le.I.G.18 – легкое пехотное орудие. Махонькая такая пушчонка (где-то по пояс обычному пехотинцу), всего в 400 кг весом, стрелявшая всего на 3375 метров – куда ей до советских или французских дивизионных «трехдюймовок», бьющих на 10 700 – 11 200 метров! И даже советская 76-мм полковая пушка обр. 1927 года теоретически могла стрелять штатным осколочно-фугасным снарядом ОФ-343 на 7700 метров, что вдвое дальше, чем немецкое полковое вундерваффе!

Да только не подумали советские заказчики вооружений: а зачем полковой пушке такая дальность стрельбы? Нужна ли «полковушке» возможность забрасывать снаряды на 6–7 километров, если служит она для непосредственной поддержки пехоты? А вес в 900 с лишним килограммов – не слишком ли велик он был для пушки, предназначенной для действий на поле боя и чей маневр под огнем врага должны обеспечивать не бронированные тягачи, а номера расчета?

Французы в полковом звене тоже имели очень легкие орудия, также числом шесть штук – да вот только калибр этих противотанковых пушечек был всего 25 мм, и никакого серьезного осколочно-фугасного действия их четырехсотграммовые снаряды на противника не оказывали – чего нельзя сказать о шестикилограммовых снарядах легкого немецкого орудия. При этом 7,5 cm le.I.G.18 могло вести огонь под углом в 75 градусов и на самом малом заряде (имея раздельно-гильзовое заряжание) выпускало снаряд со скоростью всего в 92–95 метров в секунду – на дальность в 25 метров. То есть орудие могло стоять у кирпичной стенки или около хаты и поражать цели, находящиеся непосредственно за препятствием! Никакие бугры, овраги и другие укрытия не помогали противнику при навесном огне германских легких пехотных орудий, совмещающих в себе все лучшее от миномета, гаубицы и пушки. Плюс к этому стоимость 7,5 cm le.I.G.18 составляла всего 6700 рейхсмарок – что, опять же, было очень и очень по-божески…

А 150-мм тяжелое пехотное орудие 15-см SIG 33? Уникальная система вооружения – при весе всего в 1550 килограммов оно вело огонь сорокакилограммовыми снарядами на дальность 4770 метров! Это орудие было самой крупнокалиберной артсистемой во всех странах, квалифицировавшейся как пехотное орудие, – больше ни у какой страны мира полки не имели в своем штате таких калибров.

* * *

Правда, нельзя сказать, что немцы по всем видам артиллерийского вооружения превосходили потенциального противника – французов, чехов и поляков. Кое-какие системы у последних были куда как лучше немецких!

Например, та же чешская 47-мм противотанковая пушка P.U.V. vz.36, будучи лишь на 140 килограммов (в боевом положении) тяжелее немецкой 37-мм Pak 35/36, почти вдвое превосходила последнюю по бронепробиваемости, при том, что чешский противотанковый снаряд в полтора килограмма веса имел большую начальную скорость, чем немецкий 680-граммовый снаряд. Учитывая, что из 2479 чешских противотанковых орудий 268 были вышеозначенными P.U.V. vz.36 (а остальные – тоже более чем современными 37-мм орудиями), у панцерваффе был бы весьма кислый вид, встреться они на поле боя…

Но, как известно, все 2,5 тысячи чешских противотанковых орудий в марте 1939 года пополнили вермахт, так что никакой пользы чехословацкая артиллерия врагам Германии не принесла, а, наоборот, серьезно усилила немецкую армию. Но, опять же, это уже совсем другая история…

* * *

Таким образом, можно подвести некоторые итоги, касаемые артиллерийского вооружения Германии и ее потенциальных противников. По состоянию на 1 марта 1939 года соотношение сил сторон в области артиллерии было следующим:

Как видим, тяжелых орудий калибра более 150-мм (211-мм мортир) у немцев на 1 марта 1939 года в строю всего ДВАДЦАТЬ ДВЕ штуки (МЕНЬШЕ, ЧЕМ У ПОЛЬШИ – у канониров Рыдз-Смиглого имелось 27 чешских 220-мм мортир обр. 1932 года – I. Bіagowieszczaсski, «Artyleria w II wojnie њwiatowej», wydawnictwo MON, 1983) , а артиллерия, в которой Германия реально имела преимущество над потенциальным противником, – это артиллерия малокалиберная, противотанковая и зенитная. То есть именно те виды артиллерии, которые предназначены исключительно ДЛЯ ОБОРОНЫ…

Впрочем, винтовки, пистолеты, пулеметы, даже гаубицы и мортиры – это не самое главное; ну и что с того, что винтовок, пулеметов, гаубиц и мортир у немцев было меньше, чем у одних французов – даже не считая их союзников? Винтовки и гаубицы на самом деле не имели решающего значения. Ибо, как всем известно, главную ударную силу вермахта составляли панцерваффе – сиречь танковые войска, и именно этот бронированный кулак Гитлера, обрушившийся на мирно дремлющие европейские государства, и стал решающим инструментом блицкрига. Танковые полчища нацистов уничтожили демократические государства Европы – огнедышащим катком прокатившись по Старому Свету, сметая на своем пути слабовооруженные и малочисленные армии истинных демократий.

Так вот – именно об этих полчищах (а также о слабости и малочисленности танковых войск противников Германии) мы в этой главе и поговорим.

* * *

Как известно, в январе 1933 года, к моменту прихода к власти в Германии НСДАП и ее фюрера Адольфа Гитлера, немецкий рейхсвер танков в своем составе не имел (то есть не имел В СТРОЮ) – что, впрочем, отнюдь не означало, что бронированных машин в его составе не было совсем, а также что о танках немецкие генералы не думали. Еще как думали! Да и бронемашин у рейхсвера все же мало-мало, но было – хотя статья 169 Версальского мира прямо и недвусмысленно гласила о том, что «изготовление и импорт в Германию бронированных автомобилей, танков и прочих подобных видов вооружения» категорически запрещены, но уже в Булонских дополнениях к договору о мире союзники позволили немцам все же приобрести 150 бронированных автомобилей для тайной полиции и 105 «бронированных транспортеров пехоты» для рейхсвера. Это, конечно, не три с половиной тысячи французских танков, но все же… Так что материал для практических занятий по теории танковой войны у немецких генералов все же был – к тому же свободному полету их теоретической мысли не мешали уходящие за горизонт ряды техники, оставшейся от прошлой войны, – как это было у французов. Немцы вольны были создавать в своем воображении ИДЕАЛЬНЫЙ танк – чтобы потом, когда-нибудь, сделать его вживую…