– Абсолютно.

– И хотите сделать заявление?

– Да, я официально заявляю, что Анна Князева была убита и что на меня тоже было совершено покушение.

– Лора Николаевна, вы понимаете, что в этом случае будет заведено уголовное дело? Ваши показания, конечно, очень весомы, но вы не можете…

– Почему? Разве в практике ведения уголовных дел я первая слепая свидетельница?

– Нет, конечно. Но для того, чтобы допустить вас до процесса, мы должны провести следственный эксперимент, чтобы доказать вашу…

– Вячеслав Павлович, во-первых, я не отказываюсь от проведения любых экспериментов; во-вторых, вы сами были удивлены, что я сразу вас узнала. Прошу, приведите мне с десяток незнакомых людей, пусть они назовут свои имена. А потом подводите по одному. Посмотрим, ошибусь ли я хоть один раз! – Оралова распалилась не на шутку, почувствовав недоверие капитана.

После его ухода на душе остался неприятный осадок. Совсем не так Лора хотела встретиться с Вячеславом Павловичем, совсем не так. Какой же он красивый! Если бы можно было показать всем, как изумительно переливаются голос и дыхание капитана оттенками бирюзы! Когда-то Лора спросила Аньку, как называется цвет, который сочетает в себе синий и зеленый. Князева ответила: бирюзовый, и даже кулончик принесла с камушком. Слово-то какое необычное – би-рю-за… Как будто японские иероглифы ожили.

Капитану тоже было очень неспокойно после визита к Ораловой. Эта странная женщина была свидетельницей двух преступлений, произошедших за короткий промежуток времени. Если, конечно, история с Князевой – не плод воображения Лоры. У Мутовкина возникло чувство досады: мало того, что дело Корвенко подвисло, – никак не укладывалось в голове, что её нервозная подруга пошла на такой отчаянный шаг, – так ещё по одному предполагаемому убийству придётся открывать дело по заявлению незрячей свидетельницы, с которой капитан не знал что делать. Раздражала его Оралова, откровенно раздражала. Как-то слишком назойливо она путалась под ногами, и это было весьма подозрительно.

* * *

Ольга не первый раз была на гастролях в Америке. Нью-Йорк всегда ошеломлял и подчинял себе. Неоновые мигающие вывески, реки машин, океаны людей. Всё было так непривычно и так стремительно… Певица никак не могла приспособиться к разнице во времени, к сумасшедшему ритму огромного мегаполиса, к чужому образу жизни. Ещё две недели надо было прожить здесь до возвращения домой.

Ольга пела по вечерам, а днём была предоставлена самой себе. Корвенко любила уходить одна, минуя центральные улицы и площади, зная, как много интересного в чреве Нью-Йорка. Свои самые удачные покупки она делала там, где не было вымытых тротуаров и зазывных вывесок. Как-то Корвенко пошла в незнакомом направлении и очень скоро увидела магазинчик, в который просто не могла не заглянуть, потому что в пустой витрине увидела листок с корявой надписью: «Лучший в мире магазин». Ольга засмеялась и толкнула входную дверь. Запах благовоний ударил в нос. Из угла вышла… улыбка. Белоснежная улыбка, которая шла впереди высоченного араба, одетого в розовую сорочку и жёлтые брюки.

– Мадам! Как вы красивы! Меня зовут Мустафа. Чем я могу быть вам полезен? Вы божественно красивы! Как вас зовут? Вы иностранка? – поток слов не прекращался.

– Я просто огляжусь, хорошо? – Ольга подошла к полочкам, которые были заставлены всякой всячиной. Она обожала копаться вот в таких магазинчиках, где в обилии всякой ерунды нет-нет да и попадется что-то стоящее. Мустафа всё с той же улыбкой ходил за ней по пятам, не переставая говорить о её неземной красоте и о том, как он счастлив, что Аллах подарил ему встречу с ней. Наконец он замолк, да так неожиданно, что Корвенко обернулась и посмотрела на него.

– Я понял, что вам нужно! Подождите! Не уходите! Умоляю! Я сейчас принесу! Хозяин магазина выбежал в подсобное помещение, а она продолжала рассматривать безделушки. Ничего интересного, к сожалению, она не нашла, но тут вернулся Мустафа и набросил ей на плечи бархатную тёмно-серую шаль невиданной красы. По нижнему краю были пришиты небольшие прозрачные стразы. Это было так стильно и элегантно!

– Какое чудо, Мустафа! Беру! Сколько?

Торг начался немедленно. Продавец, не переставая восхищаться Ольгой, не собирался снижать цену, а Корвенко, применяя всё своё женское очарование, пыталась ополовинить стоимость полюбившейся ей вещи. Наконец консенсус был достигнут и Мустафа упаковал шаль в симпатичную оберточную бумагу. Он перевязал свёрток белой ленточкой и собрался перерезать её ножом.

– Мустафа! – вскрикнула Ольга. – Продайте мне этот нож!

– Мадам? – продавец удивился.

– Пожалуйста! Он мне очень нужен!

Корвенко знала, что просто так не уйдет из этого магазина. Но всё закончилось очень быстро. Очарованный араб просто подарил ей нож. Этот нож с розовой ручкой и замечательной загогулиной на конце лезвия!

Прилетев с гастролей, Ольга первым делом сделала один звонок:

– Тётя Идочка, здравствуйте! Да, приехала. Всё нормально. Обязательно приходите ко мне завтра на спектакль. Никаких отговорок. Я за вами машину пришлю. Отлично. Я вам сюрприз приготовила! Нет, не скажу! Не скажу!!! До завтра. Целую.

Прима положила трубку и улыбнулась, представив себе, как завтра старушка растрогается, если, конечно, вспомнит всю ту давнюю историю. Родители Корвенко скончались, Степан Шахгельдинов тоже, у Анаиды Аванесовны осталась только Ольга.

* * *

Капитан Мутовкин позвонил Илоне и попросил её прийти. Прошла неделя со дня гибели Ольги Корвенко и с тех пор, как Илона пыталась покончить с собой. Но попыток больше не возобновляла, поскольку Вячеслав Павлович, сам того не ведая, подарил ей новую цель в жизни. Теперь Левиной нужно было вызволять своего бесценного Викешу, и её помыслы были только об этом. Илона с порога кабинета взяла повышенный тон:

– По какому праву вы упекли моего жениха в психушку? И почему меня к нему не пускают?

Мутовкин невозмутимо ответил:

– Сядьте, Илона Борисовна. Сядьте и послушайте меня.

Она села.

– Вы утверждали, что подмешали ГИР в воду Корвенко, а потом таким же образом хотели покончить с собой. Я всё правильно изложил?

– Да. Сколько можно об этом говорить?! Что с Викешей?!

– Послушайте меня очень внимательно… Вы не убивали Ольгу Корвенко.

– Что? – Левина стала покрываться красными пятнами. – Вы издеваетесь надо мной?

– Нет. Мне сегодня передали данные из лаборатории. Этот ваш загадочный, прости господи, гидростатический ионообразующий расщепитель полностью нейтрализуется в минеральной воде, которую вы и Корвенко пили. Хлориды там какие-то срабатывают. Учёные мужи мне растолковывали, да я ни хрена не запомнил. Вы понимаете, что это значит? Это значит, – не дожидаясь ответа, продолжил капитан, – что вы не могли убить свою подругу и именно поэтому не погибли сами… Но… – Мутовкин выдержал паузу. – Вы будете привлечены за попытку убийства, если откажетесь помогать нам. И первый вопрос: кто ещё мог взять у Макарова ГИР?