У меня просто нет сил вернуться к домам.

На ужин у меня — пирожки с бутылкой молока, а вместо подушки придётся использовать собственную сумочку.

Кутаюсь в воротник пальто, подходя к ровной глади воды, и присаживаюсь на корточки, опуская кончики пальцев в прохладную воду.

Бррр.

Да, для купания, пожалуй, рановато.

Запрокидываю голову наверх, испытываю ужасную тоску по всему, что меня ранее окружало. Может быть, я зря сделала столько глупостей? Нужно было простить мужу измену, порвать отношения с Катей и постараться перевернуть эту страницу.

Но смогла бы я так жить?

Вздох.

Нет, не смогла бы. Но, по крайней мере, у меня был бы дом, а у ребёнка — полноценная семья. А что сейчас?

Острая боль пронзает мои лёгкие, словно кинжал, и я перестаю дышать, захлёбываясь в судорожных рыданиях. Теперь у меня нет ни семьи, ни дома, ни денег. Я никому не нужна, и Даня обязательно отберёт у меня ребёнка, потому что я — никчёмное существо.

Так зачем мне жить?

Повинуясь секундному порыву, я скидываю с себя пальто и обувь, и начинаю заходить в прохладную воду озера, скрестив руки на груди. Если я сейчас утону, никто ведь даже не узнает об этом. Потому что ни одной живой душе не до меня дела в этом пустом, холодном мире…

— Эй, не надо!

До боли родной голос раздаётся в вечерней тишине, и я оборачиваюсь, стоя по колено в воде. Меня окатывает жаркой волной, и я вспыхиваю, вглядываясь в темноту. К озеру приближается высокая мужская фигура, до боли знакомая, и у меня от напряжения мгновенно пересыхает во рту.

Этого просто не может быть.

Как он нашёл меня так быстро?

Я не могу ни пошевелиться, ни сказать что-то — ледяная змея ужаса плотным кольцом сковала моё тело, лишая меня возможности попытаться хоть что-то сделать. Супруг приближается, и в свете луны я уже отчётливо вижу эти родные, красивые очертания его мужественного лица.

— Не приближайся.

Хриплю, развернувшись к мужчине, и выставляю вперёд руки, пытаясь защититься. Кто знает, что сейчас придёт ему на ум? И не задумает ли он расправиться со сбежавшей постылой женой?

— Пожалуйста, остановись!

Его голос звенит в глухой тишине, отдавая болью в каждой клеточке моего тела, и до меня доходит смысл его слов. Он что, спасает меня? Да быть того не может!

И слово «пожалуйста». Это так на него не похоже. Лебедев не привык извиняться за что-либо, он — победитель, а все вокруг — просто пешки, расступающиеся перед королём.

Но сейчас он ведёт себя странно. Не так, как обычно.

Это настораживает и пугает одновременно.

Даниил в спешке скидывает со своих массивных плеч какую-то тёмно-синюю куртку, которую я раньше у него не видела, и начинает заходить в воду прямо в обуви, умоляюще вытянув руки в мою сторону.

Его красивые губы искривились в грустной улыбке, и это придаёт мне неведомые доселе силы. Делаю шаг назад, инстинктивно ловя ртом прохладный ночной воздух.

— Иди сюда.

Хрипит, подзывая меня рукой. Его глаза сужаются, и в них начинают отражаться миллиарды ярких сияющих звёзд, придавая взгляду Лебедева какое-то магическое свечение. Сейчас он даже выглядит несколько озабоченным.

Но я слишком хорошо знаю Даню.

Он не способен на сочувствие и, скорее всего, хочет меня просто утопить.

— Нет!

Оглядываюсь, в панике ища защиты хоть у кого-нибудь и, осознав, что на этом крошечном островке воды мы только вдвоём, начинаю бежать. Я просто не могу сейчас вновь поддаться на его нелепые уговоры, забыть всё и вернуться обратно с поникшей головой, будто ничего не было.

— Стой!

Супруг кричит вслед, но я не так глупа, чтобы остановиться и вот так просто сдаться. К сожалению, запас физических сил уже был изрядно потрёпан моим спринтом на электричку и блужданием по деревне и я понимаю, что ужасно истощена.

К тому же, моя гламурная обувь не предназначена для бега по пересечённой местности. Здесь гораздо более подошли бы кроссовки, а не аккуратные туфельки на скромном каблучке.

Оглядываюсь назад и осознаю, что мой личный демон, мой супруг, совсем рядом — он уже почти настиг меня, пытаясь схватить за рукав.

Захлёбываюсь от ужаса, спотыкаюсь о какие-то острые камни и падаю, подняв в воздух веер прохладных брызг.

Марина

*****

Едкий запах нашатыря ввинчивается, как штопор, в мои ноздри, и я поднимаю голову с подушки, тяжело дыша.

— Очнулась?

Глухой добродушный голос раздаётся где-то сбоку от меня, и я осторожно поворачиваю гудящую голову, которая, кажется, готова вот-вот развалиться на части, как зрелая тыква. Рядом со старой железной кроватью, на которой почему-то лежу я, сидит маленькая сухонькая старушка, сжимая в руках флакончик с нашатырным спиртом.

Её сморщенное личико испещрено мелкими морщинами, а серые глаза излучают безграничную доброту и нежность. На голове женщины аккуратно повязан голубой платочек, а на хрупких плечах покоится коричневая шаль, в которую она то и дело кутается, содрогаясь от старческого холода.

У меня внутри разливается щемящее чувство теплоты, и я еле киваю, не отрывая взгляда от пожилой женщины. Ах, как она мне сейчас напомнила мою бабулю, которой уже, к сожалению, давно нет в живых.

— Да. А я где?

— Так у меня ты в гостях. Неужели не помнишь ничего?

Качаю головой, пытаясь справиться с навалившейся усталостью. Последнее, что я помню — как за мной гнался мой деспотичный супруг, пытаясь утопить в холодном озере.

Но не говорить же об этом старушке?

Я не хочу её напугать.

Ещё позовёт полицейского, и что я ему скажу?

— Ну, а звать-то тебя как?

— Марина.

— Хорошее имя. Означает — морская. Ну, не зря же тебя мой сын на берегу озера нашёл, и сюда принёс.

Женщина встаёт с табурета, и осторожной поступью приближается к настоящей печке, в которой потрескивают дрова. Я продолжаю оглядываться по сторонам, переваривая смысл сказанных старушкой слов.

Значит, её сын нашёл меня на берегу озера?

А куда делся Даниил?

Или, он решил, что я умерла, и предпочёл исчезнуть? А может, незнакомый мужчина силой отбил меня у деспотичного супруга? Заступился? Стал самым настоящим спасителем?

Кровь прилипла к вискам, и я осознаю, что у меня сейчас нет ответов на эти вопросы. Пока нет. И мне срочно нужно поговорить с этим отважным деревенским жителем, который так кстати, появился на берегу.