– Ужасный, просто ужасный человек, – снизу прошептал Валя, прячась в моём подоле. – Он из сердца пустыни, из самого пекла, где никто не может выжить, кроме его племени.

– Теперь понятно, почему он так одет, – шепнула я в ответ и перевела взгляд на клетку.

Всё, что говорил продавец, оказалось правдой. В неволе находился высокий широкоплечий мужчина. Рубашка и штаны лежали возле зазывалы на полу, бёдра несчастного были обёрнуты в серую ткань. Скорее всего, чтобы народ воочию увидел, что тело мужчины не заплыло жиром, а состоит из одних мышц.

– Что он такой волосатый? – выкрикнула одна дама из первого ряда и тут же получила ответ из второго ряда:

– А ты его купи и побрей!

Не только грудь и руки были покрыты чёрными густыми волосками, но и мощные ноги.

– Торги начинаются! – громко выкрикнул торговец, довольный тем, что народ заинтересовался рабом. – Первая цена – десять серебряных!

– Зубы, ты зубы его покажи да расскажи из какого он мира. Людей запрещено продавать. И за что он попал в рабство? Мало ли ты кого хочешь нам всучить.

– Госпожа, может, пойдём? – Валя тихонько дёрнул меня за платье.

– Нет, мы останемся, – ответила малышу, решив досмотреть торги до конца.

Тот, кого продавали, стоял, опустив голову.

Улыбка сползла с лица торговца, кажется, он не горел желанием отвечать на неудобные вопросы.

– Поваром у губернатора тупикового мира служил этот бугай.

– Кем? Он, поваром? Не может быть! – по рядам прошёл гул.

– Ну и попытался отравить нашего кормильца этот гад, – продолжил рассказ мужчина.

– А не отравит ли он и нас? – кто-то вновь выкрикнул из толпы.

– А ты не подпускай его к кухне, – смеясь, ответил другой.

– Правильно! Я предлагаю вам купить данный экземпляр для утех и развлечения, а не как повара.

– Дам двадцать серебряных, если покажешь его зубы! – выкрикнул мужчина, стоящий поближе к клетке.

– Дались вам его зубы. Он что, для вас орехи будет грызть? – заворчал работорговец, подходя к клетке и доставая из-за пазухи длинную палку.

Дальнейшие события развивались стремительно. Этот ненормальный тычет мужчине под мышку палкой. Я уж не разобрала, с магией она была или банальным электрическим током. Только несчастный дёргается, открывает рот, показывая ровные белые зубы, и одномоментно выпускает несколько десятков игл из своего тела.

Одна из них свистя, проносится в миллиметре от моего уха. Визжащая толпа падает на колени, пытаясь укрыться от опасности.

– Диколюд! Диколюд! – кричит народ, разбегаясь в стороны. Подол моего платья трясётся, словно лист на ветру.

Я заворожённо смотрю на мужчину-дикобраза. Для меня в диковинку видеть оборотней. Всё его лицо покрыто малюсенькими иголочками, а тело: руки, голова, спина разной длины иглами.

Дикобраз эволюционировал? Сколько же существует параллельных миров?

– Господа! Господа! Не стоит бояться, ядовитые железы блокированы магией, – надрывался продавец. – Если игла впилась в ваше тело, спокойно её вытаскивайте, без резких движений.

– Я тебе сейчас, знаешь, в какое место эту иглу… – люди, громко возмущаясь, поднимались.

Некоторые иглы и правда нашли своих жертв.

Отмерев, я заметила, что хмурый диколюд спрятал свои иголки и так тихо произнёс:

– Извините, рефлекторно, от боли.

– Продолжим торги, – выкрикнул работорговец. – Кто даст двадцать серебряных?

Народ, почёсывая уши, бока и голову несмело вставали с земли.

– Скидывай до пяти серебряных и я подумаю, – выкрикнул бугай, стоявший недалеко от меня.

– Что? Я его сам купил… – продавец замахал кулаком, но сумму не озвучил. – Двадцать серебряных! Кто даст двадцать? – минуты три мужчина кричал, посматривая на толпу. Может и правда яд этого диколюда настолько опасный, что народ не торгуется?

– Ну, так как, отдашь за пять? – мужик подошёл ближе к импровизированной сцене.

– Да хватит возиться, убирай товар с продажи, показывай, кто у тебя там ещё есть! – выкрикнул кто-то нетерпеливый.

– На сегодня разумных больше нет, – ответил торговец. – Лишь экзотические животные.

– У-у-у… – загудела толпа и начала расходиться.

– На небольшой площади осталась я, да трое мужчин, что пытались сторговать хмурого оборотня за пять монет.

– Я дам двадцать, – что за порыв души? Я не собиралась покупать мужика с колючками.

– Госпожа, – Валя потянул меня за подол.

– Продано! – работорговец так эмоционально закричал, что аж уши заложило.

Я понимаю, что если сейчас пройду мимо, то потом ночами спать не смогу. С детства жалостливая была.

– Госпожа-а… зачем? – столько боли и страха было в словах Вали, что мне стало неудобно и даже стыдно.

– Позже поясню, – улыбнулась ему.

Мужчины, которым я перебила торг, хмуро на меня посмотрели, а один из них сплюнул мне под ноги. Хам!

– Госпожа, вы не пожалеете, – волна негодования и злости поднималась в душе. Как же я ненавидела этого работорговца. И сожалела, что не могу купить всех рабов, что он продаёт. Одно душу грело, что разумных среди них сегодня больше не было. Но я вернусь! Я точно вернусь! И пока будут деньги, буду выкупать несчастных!

– Ваши двадцать серебряников, – сухо произнесла, вспомнив историю своего мира. В руку торговца лёг золотой.

– Госпожа, я вижу, что вы не обременены в средствах, не хотите ли посмотреть на другой товар? – быстро отсчитав сдачу в восемьдесят серебряных, он вытянул руку, показывая куда-то за клетку с диколюдом.

– Где бумаги на диколюда? – как не хотела идти смотреть, но сейчас уж точно пойду.

– Вот, всё тут, договор, право собственности, – в мои руки попали два свитка.

– Один вопрос, вот мне он надоест или за хорошую работу я захочу подарить ему волю, что в этом случае делается?

– Если надоест, приводите на рынок, продам на аукционе, – буднично ответил торговец. – А на счёт отпустить, ещё проще, напишите вольную, но не раньше, чем пройдёт двадцать четыре часа с момента покупки, отдадите рабу, снимете ошейник и он свободен. Но имейте в виду, как только вы снимете магический ошейник, диколюд вернёт свои способности. И тогда за вашу жизнь я не дам и ломаного гроша. Не успеете моргнуть глазами, как окажетесь мертвы. Его иглы наполнены ядом.

– А как же он тогда служил в доме губернатора?

– О, наш губернатор тот ещё эстет, гурман и азартный игрок. Нахождение рядом такого диколюда доставляло ему наслаждение, пока всё не вышло из-под контроля.