Весь следующий день Надя провела на Невском проспекте. В этой толпе спешащих и праздно шатающихся людей она чувствовала себя несколько странно. Количество народа не угнетало, наоборот, возникало какое-то чувство единения с ними. По совету Фаины Абрамовны она свернула с Невского напротив Думы и, миновав шикарный отель, оказалась на площади Искусств. Все скамейки в сквере у памятника Пушкину были заняты. На них отдыхала сама разная публика. Молодежные компании, мамаши с детьми, группы иностранцев. Осмотрев памятник поэту со всех сторон, Надя поспешила к Русскому музею. Три с лишним часа бродила она по залам, впервые в жизни любуясь на подлинники полотен великих русских мастеров. Решила, что на Эрмитаж надо отвести не меньше двух дней, иначе она не успеет ничего как следует посмотреть.

После музея Надя прогулялась по Пассажу, удивилась красоте зала, запредельным ценам и отсутствию покупателей. Затем вышла на Невский, дошагала до Московского вокзала, перекусила в кофейне, порадовавшись, что теперь может себе позволить зайти в любое симпатичное заведение. Обратный путь она проделала по другой стороне проспекта. Она гуляла не спеша, рассматривая здания и витрины магазинов, прошла под колоннадой Казанского собора, полюбовалась на Адмиралтейство. Наконец добралась до Дворцовой площади. Ее опять привел в восторг масштаб архитектурного ансамбля. Постояв возле Александрийской колонны, заглянула под арку Генерального штаба, вернулась на площадь и добрела по Миллионной до Зимней канавки. Вывернув на набережную, Надя собралась и дальше идти пешком, но, миновав Дворцовый мост, поняла, что переоценила свои силы, и села на троллейбус.

Фаина Абрамовна куда-то унеслась, и Надя, с удовольствием растянувшаяся на диване, через несколько минут задремала. Она спала так крепко, что не слышала, как вернулась хозяйка.

— Наденька, — раздался над ухом осторожный шепот, — просыпайся, Лешка пришел.

Она потерла сонное лицо.

— Который час?

— Девять скоро, — ответила старушка. — Лешка перекусить уже успел. Пошли к нему, а то опять куда-нибудь унесется.

Соседская комната была плотно заставлена аппаратурой. Из колонок и динамиков, развешанных по стенам, бухала ритмичная музыка. Возле компьютерного стола в кресле на колесиках развалился лохматый парень лет двадцати. При появлении женщин он сделал звук тише, вежливо встал и представился, протянув Наде руку:

— Алексей.

— Надежда.

— Наденька хочет найти своих родных, возможно, они живут в Питере, — сказала Фаина Абрамовна.

— Нет проблем. Давайте исходные, — парень уселся за компьютер, нашел нужный диск и уставился в экран, периодически щелкая мышью.

— Белоцерковская Вера Владимировна, 1973 года рождения.

На экране появился список, строчки двигались вверх. Надя старалась успеть прочитать, но у Леши это получалось быстрее.

— Нет такой, — ответил он, обернувшись.

Надя растерялась. Она ехала в Питер, чтобы найти сестру, и была уверена, что найдет. А оказывается, ее здесь нет.

— Она могла выйти замуж, поменять фамилию, уехать куда-то, — пыталась успокоить Фаина Абрамовна, увидев, что Надя расстроилась. — Попробуй найти отца.

— Обичкин Владимир Васильевич, сорок четвертого или пятого года рождения, — продиктовала Надя.

— Есть такой. Бульвар Красных зорь, дом пять, квартира семьдесят. — Леша нашел листок бумаги и карандаш, черкнул адрес.

Надя уставилась на экран. Обичкиных не так уж много. По этому же адресу прописана Обичкина Алина Сергеевна, 1955 года рождения.

«Значит, отец живет в Петербурге, а эта женщина, должно быть, его жена. А что, если и у Веры — фамилия отца? Надя всмотрелась в экран: да вот же она — Обичкина Вера Владимировна, 1973 года рождения, проживает на Выборгском шоссе…

Надя ткнула в экран:

— Вот Вера, моя сестра! Где это, Выборгское шоссе?

— На окраине, сейчас на карте покажу. — Алексей завозился с мышью, на экране возникла карта города. Набрав на клавиатуре адрес, он еще несколько раз щелкнул, масштаб увеличился.

— Это почти у Парголова. Оп-па! А домика-то нет уже!

— Как нет, вот же он! — Надя указала на монитор.

— Карта январская, а я буквально месяц назад там проезжал, заметил — снесли бараки. Действительно, торчали там, как бельмо на глазу, деревянные кривые-косые домишки. Я думаю, в них сто лет никто, кроме бомжей, не жил.

— Точно эти дома? Ты не ошибаешься? — спросил Фаина Абрамовна своего воспитанника.

— Баба Фаня, вы же знаете, я к матери в Чухляндию по десять раз в год мотаюсь, Выборгскую трассу знаю, как свои пять пальцев. Напротив этих домов Рыбинская стройбаза, вот она на карте. Никакой ошибки нет.

— Что же мне теперь делать? — спросила Надя растерянно.

— Не знаю, адресная база — новее нет, даже в милиции.

— Не выдумывай, Леша! Если человека выселили из барака — значит, другое жилье предоставили! И где-то эти сведения должны быть. Надя, — Фаина Абрамовна обернулась к девушке, — но ведь отец должен знать, куда переехала его дочь, а его адрес имеется. Бульвар Красных зорь — это где-то возле «Ломоносовской». Никогда там не бывала… Хотя, помнишь, в «Гиперболоиде» у инженера Гарина была лаборатория на Бульваре Красных зорь?

Надя читала роман в юности, потом смотрела замечательную экранизацию с Евстигнеевым и Белявским, но никакого бульвара не помнила.

Леша уже набил на клавиатуре нужный адрес.

— Точно, у «Ломоносовской». Вот метро. Идете по Бабушкина, пересекаете Ивановскую, следующий перекресток — бульвар. Вот дом пять, значит, вам направо. Понятно? Погодите, я распечатаю.

Через минуту у Нади в руках был фрагмент карты. Сверху Леша приписал номер дома и квартиры.

— Спасибо, — поблагодарила она.

— Умница, Лешенька. Ты нам очень помог, — Фаина Абрамовна чмокнула с макушку юного соседа.

— Славный парень, — рассказывала она Наде в своей комнате. — Его мать пять лет назад вышла замуж в Финляндию, Лешке тогда шестнадцать было. Он уезжать отказался, без языка — разве там выучишься? Остался парень на моем попечении. А мне только в радость, что не уехал. Я ведь его вот такого помню. Рита — мать-одиночка, и можно сказать, что я больше нее с мальчишкой возилась. Но она тоже молодец! До сих пор деньги парню высылает, хотя он уже сам зарабатывает, и одевает его, и приезжает по несколько раз в год…

Надежда кивала, думая о своем. Она боялась встречи с отцом, и даже не хотела ее. Вера ни в чем не виновата, конечно, она обрадуется, увидев сестру, о существовании которой, скорее всего, не подозревала. А отец?.. Человек, по своей воле отказавшийся от одной из дочерей, разлучивший навсегда двух самых близких людей на свете — сестер-двойняшек?.. Будет ли он рад, когда Надя появится на пороге его дома? Да и сама она, после всего, что рассказала бабуля, сможет ли полюбить этого человека?..