Вернувшись в палату, Надя увидела, что Вера не спит.

— Знаешь, сестричка, ты сегодня получше выглядишь, вот что значит — пообедала как следует! — начала подготовку хитрая Надя.

— Да ну, не выдумывай…

— Сама посмотри, — Надя сунула ей круглое зеркальце на ручке. — Если припудриться да глазки с губками подкрасить… У меня есть, чем.

— У меня у самой есть… — пробормотала Вера, критически глядя на свое отражение. — В самом низу тумбочки лежит косметичка, достань.

Спустя несколько минут сестры вовсю занимались макияжем. Надя никогда не видела такой дорогой и качественной косметики, и с интересом смотрела, как Вера точными выверенными движениями наносит тон, забеляет черные круги под глазами.

— Возьми, — протянула она флакончик с дозатором, — попробуй, классный тональник, — а сама взяла в руки тени.

Надя не стала отказываться, и по очереди они воспользовались и тенями, и пудрой, и тушью, и помадой.

— Смотри, как мы похожи! — воскликнула Надя, пристраивая зеркальце, чтобы было видно и ее и сестру.

Но два лица не помещались в маленьком стекле, и Вера приподнялась на подушках.

— Помоги до туалета добраться, там зеркало побольше.

Она впервые выразила желание встать, хотя доктор говорил, что пора пробовать подняться с постели. Опираясь на плечо сестры, как раненый боец, Вера добрела до туалета. Она внимательно смотрела на отражение.

— Да, похожи, вот только щеки бы мне наесть, а то на скелет больше смахиваю.

— Наешь, — улыбнулась Надя. — Как говориться, были б кости…

— У меня такое впечатление, что этих самых костей у меня стало в два раза больше, — Вера провела рукой по впалой груди, — со всех мест выпирают.

У Нади в кармане завибрировала трубка. Взглянув и опять не увидев номер абонента, она вышла из палаты, предупредив сестру, что скоро вернется.

Конечно, это был Чернов.

— Я уже почти в Песочном. В какой палате, в каком отделении мне Веру искать?

— Я тебя у ворот встречу, а то ты заблудишься, — пообещала Надя и поспешила к лестнице.

Александр уже прошел на территорию больницы и маячил у ворот, привлекая внимание медперсонала и гуляющих больных, которые оглядывались и перешептывались, указывая на него пальцем.

«Бедные знаменитости, — мелькнуло у Нади, — они буквально шагу не могут ступить, чтобы не вызвать излишнего внимания к своей персоне».

Завидев Надю, Чернов кинулся к ней, но не дойдя двух шагов, остановился, будто споткнулся.

— Это ты? Надя?..

— Я, — вздохнула она. — А ты опять принял меня за Веру? К сожалению, мы сейчас уже не так похожи. Пойдем в сторонку, я должна рассказать тебе.

— Что, все так плохо?..

— Самое страшное позади, только если бы не успели сделать операцию, может, сейчас бы она была при смерти, а говорят, что это очень страшная смерть…

Она потянула его на облупленную допотопную скамейку, спрятавшуюся среди кустов сирени и там вкратце рассказала, как совершенно случайно нашла Веру, как свою квартиру продала и денег лишилась, про помощь Славы Свентицкого.

Чернов пробормотал в большом волнении:

— А я сидел себе в Крыму на съемках, загорал, мать твою…

Надя еще у ворот заметила, что он выглядит не по-питерски загорелым.

— Ты своего друга успокой, деньги я ему верну, и тебе, завтра же.

— Брось, Саша, мне-то зачем?

— Это ты брось. У меня не последние.

Чернов встал со скамейки и нетерпеливо спросил:

— Куда идти?

— В тот корпус, — указала рукой Надя и пошла рядом.

— Выходит, она о моей карьере думала?.. Господи, Верка, ну какая же дурочка… Плевать на все, на спектакли, на съемки…

— Вот именно этого она и боялась. Она очень любит тебя.

Надя не стала заходить вслед за Черновым в палату, только минутку постояла у двери и слышала, как сестра вскрикнула: «Сашка!» А потом все стихло.

Она прошла в конец коридора, где стоял телевизор и несколько кресел. Сейчас телик был выключен и кресла с диваном пустовали. Она присела и ощутила, что счастливая улыбка блуждает на ее губах.

Вот теперь все окончательно хорошо, вздохнула она, и ей захотелось с кем-то поделиться радостью.

— Слава, — сказала она в трубку, услышав его нетерпеливое «алле». — Слав, ты можешь говорить?

— Могу, конечно, — ей показалось, что голос его потеплел.

— Слава, Чернов нашелся, он сейчас у Веры. Правда, здорово?.. Он сказал, что деньги тебе завтра вернет.

Станислав хотел сказать, что плевать, пусть бы через месяц или через год вернул, но вдруг ему в голову пришло, что это совершенно меняет дело, и он проговорил:

— Правда, здорово. По-моему, это стоит отметить…

— А ты не хочешь пригласить меня куда-нибудь?

— Хочу.

У него даже в горле пересохло, так он хотел пригласить ее куда-нибудь, а лучше к себе домой. И к черту мечты о правильном ухаживании… Не может он тратить время на всякую ерунду. Он почти месяц видится с Надей по два раза в неделю и говорит только о состоянии Верки…

И все-таки он поинтересовался:

— Куда ты хочешь, чтобы я тебя пригласил? В кино, в ресторан, в театр?

— А можно к тебе домой? — проявила почти неприличную смелость Надя.

* * *

— Как здорово, что ты мне позвонила и в гости сама напросилась, — прошептал Слава, прижимая ее.

Она устроилась у него на плече поудобней и проговорила довольным всезнающим тоном:

— Ты, Славик, такой телок… Я бы год ждала, по театрам с тобой расхаживала да в ресторанах закусывала, пока бы ты сам догадался…

С.-Петербург

2008 г.