На мое счастье, скамья около КПП оказывается пустой, и она скрыта от непогоды козырьком. Присаживаюсь на нее, ставлю чемодан рядом и в надежде, что телефонного заряда хватит на ближайшие полчаса, открываю приложение в поисках подходящего жилья на ближайшие несколько дней. За десять минут перелистывания страниц с различными вариантами все больше мрачнею от цен и наличия свободной жилплощади.

— Девушка, вы кого-то ожидаете?

— Что, простите? — вскидываю голову и натыкаюсь взглядом на стоящего в паре метров от меня мужчину в форме охраны.

— Спрашиваю, кого вы здесь ждете? — четко повторяет он свой вопрос, подозрительно окидывая меня профессиональным взглядом.

— А! Такси жду, — киваю в сторону подъездной дороги и пытаюсь улыбнуться.

— А из какого вы дома? — продолжает он допрос.

— Я? — хлопаю я глазами, нервничая.

— Вы, — настаивает он, — предъявите-ка мне свои документы.

— Зачем? — удивляюсь я, поднимаясь со скамьи. — Я ничего не сделала, просто жду такси, — испуганно шепчу, пытаясь обойти охранника, преградившего мне дорогу и явно решившего не отпускать, пока не выяснит, кто я такая и что я вообще здесь делаю.

— Что у вас происходит? — врывается в наше зрительное противостояние строгий мужской голос.

*Степан*

Пока гостья принимает душ, я успеваю приготовить на скорую руку омлет. Себе варю вторую порцию кофе, а для нее заливаю кипятком в большой стеклянной чашке пакетик травяного чая. Аферистка эта самая Агния или нет, мне, в общем-то, пофиг. Оставлять девчонку у себя я не собираюсь, вникать в ее проблемы и решать их— тем более. Но она промокла под дождем, пусть даже летним и вполне себе теплым, а выставлять за порог вот такую растрепанную, растерянную и подавленную рука не поднимается — по крайней мере, пока она не приведет себя в порядок. А там подкину ее на машине до города, и поминай как звали.

Шум воды, и так едва слышный, стихает, и через некоторое время раздаются робкие шаги босых ног. Непроизвольно бросаю взгляд на часы. «Пунктуальная!» — отмечаю про себя, ставя на стол тарелки с дымящимся завтраком и чашки с напитками.

— Проходи на кухню, завтрак готов! — кричу ей, чтобы в растерянности не бродила по дому.

Она заходит тихо, как мышка. Смотрит на меня немного смущенно, но уже не испуганно, и даже легкая улыбка скользит по ее пухлым розовым губам. Разомлевшая после душа пигалица кажется такой невинно-домашней, что первоначальное желание защитить вновь дает о себе знать легкими угрызениями невесть откуда взявшейся совести. Пресекаю всколыхнувшуюся сентиментальность ментальным подзатыльником и твердым напоминанием о предстоящей деловой поездке. Быстро оглашаю гостье свои планы и принимаюсь за завтрак.

Неприятное чувство разочарования уверенным щелчком гасит встрепенувшееся было во мне сочувствие, стоит только взглянуть в моментально затухающий взгляд неуверенно переминающейся с ноги на ногу расстроенной гостьи. Видимо, я не ошибся, предположив, что девочка рассчитывала, в лучшем случае, остаться в доме, а в худшем — повесить на меня свои проблемы. Не выйдет, милая. Не к тому человеку ты обратилась со своими заморочками.

Да будь даже этот Стасик моим сыном, я бы все равно не стал настаивать на их воссоединении: не вижу смысла. Признать ребенка, дать ему свое имя, помогать материально — это да. Но не жениться и не сохранять семью во имя малыша. Нет, от этого никто счастлив не будет: ни он, потому что будет жить с нелюбимой и, скорее всего, изменять, ни она, потому что жить с человеком, который тебя не любит, еще тяжелее, чем не любить самой. А самое главное — несчастен будет сам малыш, живущий в такой искусственной семье. И если взрослые осознанно сделали свой выбор и, мучась, терпят сложившиеся обстоятельства, то ребенок загнан в эти условия без права что-либо изменить.

Я не оправдываю поганого поступка данного идиота, но и пигалицу не могу считать жертвой обстоятельств, зная нынешнюю алчную и корыстную молодежь.

Так что в данном случае, девочка, ты прогадала вдвойне. Прячу злую ухмылку за чашкой, делая большой глоток обжигающего кофе, а малышка, словно потерянная собачонка, не знает, куда бы ей приткнуться на эту пару минут, что ей позволено провести в уюте чужого дома.

Стараюсь не смотреть на нее и не прислушиваться к происходящему в прихожей, куда она уходит, пролепетав что-то о телефоне, и в сотый раз за утро просто погружаюсь в виртуальное общение со своими спецами, уточняя некоторые мелочи по порученному мне делу.

Девочка возвращается, зачем-то отчитывается о такси, ковыряется в тарелке, пьет чай и даже благодарит за завтрак, оставляя его почти не тронутым. И тихо уходит.

Что-то мешает вздохнуть с облегчением. Что-то заставляет все же встать и в окно проследить за тем, как ее хрупкая фигурка, наполовину скрытая большим зонтом, медленно и даже чуть пошатываясь, волоча за собой тяжелый чемодан, удаляется по тропинке к калитке, а затем и исчезает за ней. Отчего-то хочется вернуть малышку, даже несмотря на то, что весь ее глупый сценарий шит белыми нитками.

Задергиваю шторку — закрыли и забыли.

Телефонный звонок возвращает меня в рабочую реальность. Вызванные мною парни уже подъехали и ждут меня в условленном месте. Кидаю взгляд на часы и морщусь от накатывающей тугими волнами раздражительности.

Черт! Эта кроха сбила мне все планы и рабочий настрой!

Нервно пересекаю гостиную, в кабинете быстро складываю документы, затем спешу на выход. Подхватываю на ходу ветровку и, сунув ноги в удобные кроссовки, уже нажимаю на пульте кнопку дистанционного запуска двигателя автомобиля, мирно урчащего мотором и преданно поджидающего меня в гараже. Пара минут, и я уверенно выруливаю со двора, а когда подъезжаю к КПП, вновь чертыхаюсь, замечая «живописную» картинку.

Черт! Вот, какого лешего она еще здесь?! Ведь, уходя, сказала, что такси подъехало, а это было минут пятнадцать назад. Машина не пришла? Или девочка отказалась ехать? Что-то задумала?

И чего к ней охранник пристал? Видно же, что смотрит на нее враждебно, словно в чем-то подозревая. А она? Она опять запуганная мышь. Кроха.

Мне бы проехать мимо: служебные обязанности ждут, и парни будут подозрительно поглядывать на начальника, опоздавшего впервые в жизни. Но я торможу автомобиль, опускаю стекло и интересуюсь у парочки обстоятельствами их диалога.

— Здравствуйте, Степан Станиславович! — раздается бодрый голос охранника. Он как будто даже очень рад, что я интересуюсь обстоятельствами происходящего. — Да вот, задержал странную дамочку, — кивает он в сторону озадаченной пигалицы, а та лишь молча цепляется за ручку своего чемодана и смотрит на меня невинно-просительным взглядом.

— И что она успела натворить? — интересуюсь, выходя из автомобиля.

— Да кто же ее знает? — Он пожимает плечами. — Может, обокрала кого-то? Вон, чемодан какой большой! А показать мне документы отказывается. Я-то всех здешних жителей знаю, а эту впервые вижу. Значит, не местная, а раз не местная, то отчего на территории и не признается, по какому адресу приехала?