— Но ведь и ты ко мне не подходил, — возразила Карен.

Потому что не был уверен, что нужен тебе. Я думал, ты по-прежнему озабочена этими дурацкими приличиями и решила хранить целомудрие до свадьбы.

Я просто боялась, — призналась она. — Ты однажды назвал меня речной нимфой. Но я очень изменилась и, возможно, никогда уже не буду прежней…

Ты серьезно? — недоверчиво переспросил Майлз. — Неужто ты стыдишься перемены, произошедшей с тобой?

Нет, но мужчины… — начала было Карен.

Сдается мне, ты не так хорошо знаешь мужчин, как тебе кажется, дорогая, — перебил ее Майлз. — Я прямо-таки изнываю от желания — и не только полюбоваться тобою в новом обличье, но и прикоснуться, приласкать, поцеловать…

Карен недоверчиво глядела на любимого, не говоря ни слова.

— Вот почему я привез тебя сюда, подальше от дома. Чтобы ничего не нарушало нашего уединения, чтобы во всем мире остались только ты да я…

Новобрачная закрыла глаза и с блаженным вздохом прильнула к мужу.

Ну, как тебе? — полюбопытствовал Майлз позже, когда они лежали, обнявшись на широкой двуспальной постели.

Вполне благопристойно и прилично, — с серьезным видом прокомментировала Карен. — Тем паче для изголодавшегося аскета вроде тебя.

Опершись на локоть, Майлз окинул взглядом ее заметно округлившиеся формы.

Жалуешься?

Как сказать? Ты ведь знаешь мои предпочтения. Немного авантюризма…

Причем с незнакомцами, — добавил он, лукаво усмехаясь. — Но мне казалось, что мы… или, скорее, ты решила вести себя исключительно респектабельно, как и подобает почтенной замужней даме.

Почтенной замужней даме? — Карен резко села на кровати. — Не знаю почему, но именно сейчас я менее всего ощущаю себя респектабельной матроной. Я просто дразнила тебя. — Глаза ее озорно вспыхнули. — Все было просто расчудесно! Именно этого мне и не хватало последние два месяца!

Карен! — Рассмеявшись, Майлз притянул жену к себе. — Знаешь, я не устаю тебе удивляться!

Правда? Расскажи подробнее! — Она устроилась поудобнее, склонив голову на плечо мужа, и принялась теребить курчавые волоски на его груди.

Ну, при первой встрече я был изрядно заинтригован, — начал Майлз свою исповедь. — От тебя веяло таким холодом… ни дать ни взять «синий чулок». Но чем больше я наблюдал за тобой, чем больше думал о тебе в одиночестве, тем чаще гадал: а какова ты в постели?

Типично мужской образ мыслей! — фыркнула Карен.

И мысли эти становились все навязчивее, пока я не понял: придется самому проверить.

Майлз!

И ты меня удивила. Я столкнулся с неотразимой обольстительницей, и действительность превзошла мои самые смелые мечты. Я понял: за элегантной, аристократической, холодной маской скрывается восхитительная, пылкая возлюбленная. Однако заглянуть под маску дано было мне одному, и никому больше.

Карен хотела было возразить, но передумала.

Ты прав, — призналась она. — Ничего подобного со мной еще не случалось. Я и не думала, что такое возможно.

Но бывали времена, — удрученно продолжал Майлз, — когда ты уходила в свой собственный мир, мир забот и обязанностей, и глядела на меня точно на постороннего человека…

Не может того быть!

Помнится, пару раз, когда я заходил к тебе в офис, ты держалась столь отстраненно и столь холодно, что я с трудом подавлял в себе желание запереть дверь и заняться с тобой любовью прямо там, на роскошном письменном столе или на полу.

Я и не знала, — потрясенно прошептала Карен, заглядывая в глаза мужа.

И еще одно удивляет меня до глубины души. Ты зачастую просто не сознаешь, что со мной делаешь.

И тебе это… обижает?

И да, и нет. Когда я могу вернуть тебя, как вот сейчас, — Майлз легонько коснулся губами сначала одного соска, затем другого, и молодая женщина затрепетала и прижалась лбом к его груди, — я ничуточки не возражаю. Вот только не уверен, правы ли мы, подавая такой пример нашим детям…

Майлз осторожно накрыл ладонью ее округлившийся живот.

Не двигайся, — еле слышно шепнул он.

Почему? Мне так хорошо, — тихо отозвалась она.

Если двинешься, я с собой не совладаю.

Понятно. А если у меня та же проблема? — Аквамариновые глаза были абсолютно серьезны.

Майлз прерывисто вздохнул. Интересно, понимает ли она, насколько к лицу ей новые, округлившиеся формы? Как выгодно золото спутанных локонов оттеняет бледно-матовую кожу? Что чуть припухшие, потемневшие соски, обретшие поразительную чувствительность, заключают в себе непередаваемое искушение?

Карен чуть шевельнулась — и обоих снова закружил водоворот исступленной страсти…

Что, на сей раз, благопристойности было меньше? — прошептал Майлз спустя какое-то время, уткнувшись лицом ей в волосы.

Ммм… — невразумительно отозвалась новобрачная.

О чем ты думаешь? — спросил он, когда оба в блаженной истоме вытянулись на простынях, умиротворенные и счастливые.

Много будешь знать, скоро состаришься, — томно отозвалась Карен, и в ее устах озорная реплика Дика прозвучала обещанием новых восторгов.

Карен, — Майлз притянул ее к себе, — видишь, что ты со мною делаешь. Теперь ты мне веришь?

Верю, — тихонько подтвердила она, засыпая в его объятиях. И вера эта оставалась с ней вплоть до конца медового месяца.

На следующее утро после завтрака молодые решили пойти выкупаться.

Надев новый купальник — модель для беременных, — Карен пристально изучала свое отражение в зеркале, недовольно цокая языком.

Майлз удивленно изогнул бровь.

Что такое?

Сущий кошмар!

Сам по себе купальник был очарователен, но то, что отразилось в зеркале в целом, Карен явно не порадовало. Она досадливо дернула за украшенную оборками юбочку, что начиналась сразу от бюста и доходила до бедер, скрывая округлившийся живот.

В этой штуке я сама себе кажусь пузатой, столетней матроной.

Ну, если на то пошло, купальник-бикини тебе и впрямь более к лицу, — отозвался Майлз.

В бикини мне уже не влезть, а если бы и удалось, красиво я бы выглядела на людях! А кто виноват, как не вы, мистер Диксон!

Ну, раз вина моя, может, я и выход найду, — задумчиво протянул Майлз. — Подожди меня здесь. — И он исчез за дверью.

Карен присела на кровать, предвкушая сюрприз.

Двадцать минут спустя Майлз вернулся и высыпал на кровать содержимое объемистого пакета: две пары купальников-бикини и две майки.

Но я… — попыталась образумить мужа Карен.