Дионис хотел было хлопнуть козла по плечу, но в последний момент отчего-то передумал.

– Подумай.

– Нет, нет и нет!

Геркан был зол и не скрывал этого.

– Ладно она, но ты, возница? За каким ты притащил в мой дом этого… этого…

Геркан запнулся, подбирая эпитет. Сырдон со своей едкой улыбкой на хитрой физиономии дурашливо раскланялся.

– А что с ним не так? – невинно поинтересовался я.

– Ничего, – пробурчал Георгий Денисович. – Кроме того, что каждый, кто с ним связывается, оказывается в дураках.

– Кто старое помянет, тому глаз вон, – мило ввернула Нилия.

– Да? – снова взъярился Геркан. – Одину об этом расскажи!

– Гера, ты, конечно, душка, когда бесишься, но мы привели тебе готовый проект. Заканчивай быть душкой, скажи спасибо, и давай двигаться дальше.

– Не называй меня Герой! – взревел Георгий Денисович и швырнул свой бездонный бокал в стену. Сверкнул хрусталь, бокал преодолел античные просторы кухни и… мягко ткнулся в сухонькую ладонь Сырдона.

Подхвативший на лету бокал Нарт подошёл к беснующемуся полубогу и протянул посудину с язвительной ухмылкой:

– Чуть не разбилось.

Геркан вцепился в бокал, тот сам собой наполнился вином под край, впрочем, то, что материализовалось в ёмкости, тут же в один непомерно большой глоток перекочевало в Георгия Денисовича. Полубог отставил пустой бокал и полоснул злым взглядом по козлобородому старику:

– Чего ты хочешь, сын Гатага?

– Ничего, – искренне пожал плечами Сырдон. – Я пел, они предложили, чтобы я пел на большую аудиторию. А я что, против? Люди стали забывать. Так что, чем больше людей услышат о нартах, тем лучше.

– Я не понимаю, что тебя так злит, – снова подала голос Нилия.

– Мы договорились об одном проекте, а теперь…

– А теперь у нас их два, – улыбнулась Нилия. – В ваших технических штуках я всё равно ничего не смыслю. А в шоу-бизнесе у меня мама.

Я смотрел на них и думал, что при всех своих возможностях, при непомерно длинной жизни они всё же очень похожи на людей.

Когда-то давно, ещё в девяностых, старший братец моего приятеля решил открыть своё дело и пришёл к нам за свежими идеями. В то время кино смотрели ещё на дисках и видеокассетах. И так совпало, что мелкие видеопрокаты с рынка ушли, а сетевые ещё не появились. «Открой видеопрокат», – предложил я. Но на это моё предложение начинающий бизнесмен только скептически улыбнулся. И открыл ларёк. Все, кто хотел заработать денег, почему-то открывали ларьки.

Через пару месяцев ларёк его прогорел и закрылся. Ещё через пару месяцев на рынке появились сетевые видеопрокаты, просуществовавшие достаточно долго, пока новые технологии не сделали любой видеопрокат достоянием истории.

Впрочем, не факт, что, послушав меня и открыв видеопрокат, братец моего товарища продержался бы дольше пары месяцев.

– А ты что молчишь, возница? – накатился на меня Геркан, выдёргивая из воспоминаний. – Или тебе это кажется удачной затеей?

– Почему бы нет? Идей много не бывает.

– Как там у вашего беллетриста… «никто не обнимет необъятного»[7].

– Мы и не будем, – не стал спорить я. – Но вы же сами опасались, что ваш отец что-то узнает про нашу затею и начнёт вставлять палки в колёса…

– Это не опасение, – вскинулся Георгий Денисович. – Старики давно сговорились, что ни с кем не станут делить свой новый Олимп.

– Хорошо, – кивнул я. – Тем лучше. У нас будет несколько проектов. Пусть думают, что мы сосредоточены на одном или на другом, а мы займёмся третьим. Если они отвлекутся на проект-прикрытие, у нас будет куда больше шансов довести основной проект до логического завершения и выстрелить.

– И этим основным проектом будет Сырдон, – снова напомнила о себе Нилия.

– Моё почтение, – раскланялся Нарт.

– С чего это? – в голосе Геркана дребезжало раздражение.

– Гера, ты по-прежнему такой душка, когда бесишься, – решила сменить тактику богиня. – В пользу творческого проекта – простота реализации и мои связи. Мать не откажет мне в помощи. Кроме того, я, в отличие от тебя, полноценная богиня. Возможно, старики не станут противиться моему восхождению.

– В пользу технического проекта большинство голосов. Ты же со мной, возница? Так что двое против одного.

Нилия обернулась ко мне с улыбкой. Её пальчики небрежно пробежали по моей груди, легко коснулись щеки.

– Ты с ним, правда? – бархатно проговорила она, и я почувствовал, как способность соображать против моей воли стекает куда-то ниже пояса.

Богиня, явно довольная результатом нехитрой манипуляции, убрала руку и повернулась к Геркану:

– Нарт со мной, так что двое на двое. И это сейчас. На чьей стороне он – посмотрим ближе к ночи.

С этими словами Нилия кивнула в мою сторону, и я снова ощутил себя игрушкой, как тогда на Арбате.

Геркан скрежетнул зубами и направился к двери:

– Иди за мной, возница.

Я замешкался, размышляя, кого из них позлить. Выбирать, к кому примкнуть, не хотелось, всегда предпочитал быть на своей стороне. Оставалось по законам рынка толкаться от собственной выгоды. С Георгием Денисовичем у нас договор, хоть и не закреплённый на бумаге. И он мне платит, хотя пока и не очень. Что касается дочери Эвтерпы и Эрота, то она со мной расплачивается натурой, хоть я об этом и не просил. И что в этой хитро вывернутой конструкции мне выгодно?

Ответ на этот вопрос наклёвывался только один – с большой долей цинизма и самоиронии. Поэтому, прикинув, что оставаться в античных стенах Геркановой кухни с любвеобильной богиней мне не очень-то и хотелось, я потопал на выход.

Геркан покровительственно кивнул, принимая моё решение как само собой разумеющееся, бросил победный взгляд на Нилию и ретировался. Впрочем, раздражение его никуда не делось. Нервно поигрывая желваками, он зашёл в лифт, с той же нервозностью вышел из него и через двор шёл, бешено зыркая по сторонам.

– Поехали, возница, – резко бросил полубог, подходя к моей машине.

– Куда?

– К Дедалу.

Геркан плюхнулся на пассажирское сидение и хлопнул дверцей. Эдак мне с его плохим настроением придётся если не дверь, так уж замок точно менять.

– Сам сломаю, сам оплачу, – пробурчал под нос Георгий Денисович.

Я косо глянул в его сторону – всё-таки они читают мысли – и врубил передачу. Машина медленно покатилась по двору, протискиваясь через плотные ряды припаркованных собратьев.