малейшие раздражители – тело превращается в потерявший управление поезд. Вскоре стрихнин стал использоваться в крысином яде и других пестицидах, а в незначительных количествах – в качестве мышечного стимулятора в лекарствах и тонизирующих средствах. Он стал мечтой любого отравителя – быстродействующий, не имеющий эффективного противоядия и смертельный даже в малых дозах. Всего лишь половины зерна – около 15 миллиграммов – достаточно, чтобы убить взрослого человека. Более того, убийцам повезло, что понадобились десятилетия, прежде чем ученым удалось разработать тесты для обнаружения стрихнина в человеческих останках. «При нынешнем уровне знаний, – сокрушался в 1848 году ведущий британский токсиколог доктор Альфред Суэйн Тейлор, – большое количество растительных ядов недоступно для химического анализа».

Смерть от стрихнина действительно ужасна – это могут подтвердить свидетели мучительных конвульсий жертв Крима.

Один врач XIX века дал пугающее описание действия этого яда. Примерно в течение часа, а иногда и нескольких минут жертве становится трудно дышать. Мышцы покалывает, часто возникает тошнота и рвота. Голова, руки и ноги начинают бесконтрольно дергаться, и «все тело сотрясается и дрожит». Мышцы спины напрягаются, и тело лежащей жертвы выгибается вверх, опираясь на затылок и ступни. Кулаки сжимаются. Глазные яблоки вылезают из орбит. Мышцы лица сокращаются, растягивая рот в своеобразную сардоническую улыбку, упомянутую доктором Ватсоном в «Знаке четырех». Медики описали эти спазмы как столбнячные судороги, потому что они напоминали мышечные сокращения, вызванные столбняком. Однако между последствиями столбняка и стрихнина есть принципиальное отличие: первые непрерывны, тогда как вторые возникают, стихают и усиливаются снова. Мучительная боль охватывает жертву, но затем ослабевает, как будто невидимый садист играет в жестокую игру. Врач, описавший действие стрихнина, отметил, что в перерывах между судорогами «разум совершенно ясен». Жертвы осознают, что они тяжело больны и, вероятно, умирают, и это лишь усугубляет панику. Конвульсии становятся все сильнее, пока жертва не перестает дышать или не умирает от сердечной недостаточности. Яд может убить в течение 30 минут, но некоторые жертвы страдали в течение двух часов или более. «В списке самых жестоких ядов, – заметил один современный научный писатель, – стрихнин должен занимать первое место».

Томас Гриффитс Уэйнрайт, художник и писатель, который обратился к мошенничеству, чтобы поддерживать свой экстравагантный образ жизни, вероятно, был одним из первых, кто использовал стрихнин для убийства. Хотя его никогда и не обвиняли в убийстве, мужчину подозревали в отравлении четырех человек, включая его невестку, после того как он оформил страховые полисы на их жизни в 1830 году.

О стрихнине впервые заговорили в британском суде только в середине 1850-х годов, когда в убийстве обвиняли врача из стаффордширского городка Раджли. Уильям Палмер оставил медицинскую практику, чтобы попытать счастья в разведении лошадей и скачках; делая ставки на ипподроме, он чаще проигрывал, чем выигрывал. В 1855 году, когда крупное пари окупилось для его друга и коллеги-энтузиаста Джона Парсонса Кука, Палмер увидел возможность воспользоваться неожиданной прибылью и расплатиться с растущими долгами. Благодаря медицинскому образованию он знал о яде, настолько малоизученном и трудноуловимом, что с его помощью убийство могло бы легко сойти с рук, – разумеется, это был стрихнин. Вскоре после того, как Кук выиграл на ипподроме и выпил с Палмером кофе с бренди, он серьезно заболел. Палмер продолжал снабжать его едой, питьем и лекарствами в течение нескольких дней, и состояние Кука продолжало стремительно ухудшаться. Палмер дал больному какие-то таблетки, и тело Кука вскоре скрутили мышечные спазмы; они были настолько сильными, что спина его выгнулась дугой. Кук умер в течение нескольких минут. Другие врачи, лечившие Кука, заподозрили, что его отравили. Вскоре выяснилось, что Палмер, который утверждал, что из имущества покойного ему причитается 4000 фунтов, во время болезни Кука купил небольшое, но смертельное количество стрихнина, причем последнюю покупку он сделал именно в день смерти друга. Подозрения усилились, когда Палмер настоял на том, чтобы присутствовать на вскрытии, и попытался фальсифицировать содержимое желудка Кука, прежде чем его отправили в Лондон на анализ.

Доступ Палмера к Куку во время смертельной болезни, а также его отчаянное финансовое положение и неуклюжие попытки замести следы – все кричало о его виновности. Дав Куку кофе с бренди, доктор, по-видимому, замаскировал чрезвычайно горький вкус стрихнина, который сложно не заметить при введении смертельной дозы. Однако на пути Палмера возникла проблема. Доктор Альфред Суэйн Тейлор, токсиколог, исследовавший желудок Кука, признал на суде над Палмером в 1856 году, что анализы не выявили никаких следов яда. И все же Тейлор был убежден, что причиной смерти стал именно стрихнин – на это недвусмысленно указывали симптомы Кука. Адвокаты защиты возразили, что столбняк может вызвать такие же судороги и внезапную смерть, однако данные о покупке Палмером стрихнина и подозрительное поведение предоставили присяжным достаточно доказательств для вынесения обвинительного приговора. В июне того же года посмотреть на его повешение собралось почти 30 тысяч человек. Считалось, что Кук был последней из многочисленных жертв Палмера – его подозревали в отравлении жены и брата с целью получения страховых выплат, а также нескольких малолетних детей и одного из его кредиторов.

Этот процесс попал в заголовки газет по всей Великобритании и выявил необходимость разработки надежных тестов для выявления стрихнина и других ядов растительного происхождения. Американская писательница Дебора Блюм отметила, что началась «смертельная игра в кошки-мышки», поскольку убийцы применяли новые яды, а ученые спешили найти способы их поймать. В 1850 году бельгийский химик Жан Серве Стас совершил решающий прорыв – разработал способ извлечения алкалоидов из человеческих тканей. Но как определить, какой именно яд содержался в этих тканях? Набравшись смелости, ученые попробовали небольшое количество экстрактов на вкус и обнаружили, что существовало достаточно много различий в ощущениях жжения и покалывания, чтобы идентифицировать некоторые из алкалоидов. Экстракты также вводили лягушкам, мышам и другим животным, чтобы посмотреть на предсмертные муки, связанные с определенным ядом. Ученые прекратили эти жуткие процедуры в течение двух последующих десятилетий, разработав серию химических тестов для экстрактов тканей, благодаря которым ткани приобретали цвета, уникальные для каждого яда. Стрихнин имел пурпурно-фиолетовый оттенок.

По мере улучшения способов обнаружения токсинов британские законодатели предприняли шаги по ограничению распространения и продажи ядов, отличных от мышьяка. После 1869 года только зарегистрированные фармацевты могли продавать хлороформ, аконитин, цианистый водород (известный как синильная кислота) и «все ядовитые растительные алкалоиды», включая стрихнин. Покупки вносились в реестр, и фармацевты должны были выяснять личность любого незнакомого им покупателя, однако им было достаточно, чтобы нового покупателя представил другой покупатель или кто-то из знакомых фармацевта. Как и с «Законом о мышьяке», ожидалось, что это