они искали? У отдела L имелись некоторые сомнения на этот счет. Он был врачом и, по-видимому, совершенно законно занимался распространением лекарств. Следователи отметили, что футляр с образцами таблеток, который он показал Беверли, был «именно тем, что должен иметь при себе человек, путешествующий по торговым делам». И хотя он общался с проститутками из Ламбета, это не делало его убийцей. «Он чрезвычайно развратный человек, – заключили старший инспектор Малвани и инспектор Харви, – но он не прилагает никаких усилий, чтобы скрыть свою личность, и мы придерживаемся мнения, что он не тот человек, которого мы ищем». Тем не менее Нил был «странным клиентом», как отмечал суперинтендант, и казался человеком, достойным «любого оказанного ему внимания полиции».

У Крима был кожаный футляр с образцами лекарств, которые он привез из Америки, включая флакон со стрихнином (Библиотека изображений науки и общества, Лондон, изображение 10658282)

Тайная операция по наблюдению за Кримом вскоре была раскрыта. Одна из женщин, с которыми разговаривал Уорд, предупредила Крима о полицейском расследовании. Малвани и Харви пришли в негодование. «Я по опыту знаю, насколько ненадежны эти женщины, – заметил суперинтендант Брэннан. – Получить доказательства будет очень трудно».

Затем американец по имени Джон Хейнс, безработный корабельный инженер, явился на станцию Кеннингтон-лейн, чтобы подать жалобу. По его словам, полиция преследовала одного из его друзей, врача, с которым он познакомился около месяца назад. Офицеры Скотленд-Ярда, возможно, гордились своей способностью незаметно следить за подозреваемыми, но констеблей, следивших за передвижениями этого человека, все же заметили. Имя его друга? Доктор Томас Нил.

Хейнса направили к Малвани и Харви. Как выяснилось, Хейнс работал на британское правительство – в 1880-х он служил частным детективом, когда Скотленд-Ярд расследовал деятельность ирландско-американских экстремистов, известных как фении и причастных к серии взрывов в Лондоне. Хейнс объяснил следователям, что он знаком с Кримом около месяца – они часто обедали и выпивали вместе. В какой-то момент Хейнс понял, что они находятся под наблюдением. Когда он спросил Крима, почему полиция может следить за ним, его новый друг рассказал необычную историю об интригах и убийствах.

Сосед Крима по квартире в доме 103 на Ламбет-Пэлас-роуд, Уолтер Дж. Харпер, являлся студентом-медиком в больнице Святого Томаса и был «хорошо известен среди проституток низкого класса», как утверждал Крим, включая Марш и Шривелл. На самом деле этот студент впервые встретился с ними в Брайтоне, где от него забеременела одна из их подруг. Студентка сделала аборт, а женщина, работавшая там в отеле, умерла. Харпер признался во всем Криму, потому что Марш и Шривелл шантажировали его и он хотел «избавиться от них». Он попросил Крима купить ему немного стрихнина, но Крим отказался и заявил, что отправил анонимную записку, предупреждающую Шривелл о плане Харпера. Однако это было еще не все. Крим утверждал, что Харпер использовал стрихнин, чтобы отравить трех других женщин: Эллен Донворт, Матильду Кловер и Луизу Харви. Хейнс, потрясенный серьезностью обвинений, пообещал провести расследование.

Малвани и Харви не могли поверить в свою удачу. Они только что вернулись из офиса Джорджа Персиваля Уайатта, коронера, который расследовал смерть Донворт, Марш и Шривелл. Незадолго до того, как 5 мая завершилось следствие по делу Марш и Шривелл, Уайатт получил записку, адресованную старшине коронерского жюри:

Уважаемый господин,

я вынужден сообщить вам, что у одного из моих знакомых есть убедительные доказательства того, что Уолтер Харпер, студент-медик больницы Святого Томаса и сын доктора Харпера с Беар-стрит, Барнстапл, несет ответственность за смерть Элис Марш и Эммы Шривелл. Он отравил этих девушек стрихнином. Доказательство вы можете получить, оплатив мои услуги через Джорджа Кларка, детектива, находящегося по адресу Кокспер-стрит, дом 20, Чаринг-Кросс, которому я передам необходимые сведения, как только он передаст мне деньги.

С уважением, У. Г. Мюррей.

Уайатт проигнорировал письмо, предположив, что это дело рук человека, затаившего злобу на Харперов и хотевшего, чтобы скандальное обвинение обнародовали, тем самым поставив их в неловкое положение. Позже он понял, что должен был передать его полиции. В Лондоне существовало детективное агентство Джорджа Кларка, и Малвани и Харви обнаружили, что директор, Генри Джон Кларк, получил аналогичное письмо от Уильяма Мюррея. В случае, если Уайатт свяжется с ним, Кларк должен был заверить его, что доказательства вины Харпера будут представлены лишь при условии оплаты посредничества Кларка. Кларк не воспринял письмо всерьез, посчитав его мистификацией.

Письма вкупе с информацией, которую Хейнс почерпнул у своего нового друга, отвлекли внимание от Крима. У полиции появился новый подозреваемый, Уолтер Харпер, «который может быть виновен в деле об отравлениях в Ламбете», – отметил старший следователь в копии заявления Хейнса. В Брайтон направили офицера для расследования возможной смерти от аборта и любой связи Харпера с Марш и Шривелл. Крим, казалось, сорвался с крючка. Группу наблюдения расформировали. Заявление Крима о том, что Харпер также убил Кловер – полиция только начала расследовать ее смерть как убийство, – не вызвало удивления. «Поскольку он часто бывает в компании проституток на Вестминстер-Бридж-роуд, – рассуждали Малвани и Харви, – Крим, несомненно, слышал, как они рассказывали о деле Кловер».

Но в его истории быстро появились трещины. Полиция подтвердила, что Харпер снимал квартиру в доме 103 на Ламбет-Пэлас-роуд и учился в больнице Святого Томаса с 1889 года. Но дочь хозяйки квартиры, Эмили Слиппер, заверила, что Харпер был «очень респектабельным человеком» и не соответствовал описаниям «Фреда». Следующим шагом следователей стало сравнение писем, отправленных Уайатту и Кларку, призванное выяснить, были ли они написаны одним человеком. Не все в отделе L исключили Крима из числа подозреваемых так же быстро, как Малвани и Харви. В досье добавили пометку: «Получить образец почерка доктора Нила».

Глава 12. Подозреваемый

Когда полиция вновь сконцентрировалась на Криме, отдел L завербовал американского друга доктора, Джона Хейнса, в качестве информатора. «Если на Хейнса можно положиться, – отметил суперинтендант Брэннан, – он окажет значительную помощь». Однако вскоре у следователей появился более надежный источник – тот, кто по-настоящему заслужил доверие Крима.

Сержанта Патрика Макинтайра из отдела уголовных расследований Скотленд-Ярда представили Криму в мае в пабе «Корона и подушка». Макинтайр, прослуживший в полиции 15 лет, являлся опытным следователем, который, как и Хейнс, помогал срывать планы ирландско-американских бомбардировок. Крим был в разговорчивом настроении и описал себя как «человека из больницы Святого Томаса», который изучал медицину в Эдинбурге и Дублине, прежде чем переехать в Америку. Он утверждал, что никогда не имел собственной практики – продажа лекарств для «Компании Г.