Ещё в первый год работы в баре я усвоила, что не стоит злить мужчину. Тем более малознакомого. Они как животные: бывают очень агрессивны и реакцию предугадать невозможно…

—Кирилл Сергеевич,— поднимаю на мудака умоляющий взгляд.— Откройте, пожалуйста дверь.

Под бешеный стук собственного сердца слежу за тем, как мужчина медленно обводит меня хмурым взглядом. А потом быстрым шагом подходит вплотную ко мне, и я тут же ёжусь, ожидая не пойми чего, когда он практически вжимается в меня всем телом.

Вжимаю голову в плечи и зажмуриваю глаза. Кажется, даже дышать перестаю.

Успокоиться. Надо просто успокоиться. Ну не ударит же он меня… Или ударит? Чёрт, да я не удивлюсь, если за перцовый баллончик он меня вообще придушит или в унитазе утопит!

Чувствую, как пряжка его ремня давит мне на живот, а в лёгкие проникает запах одеколона. По-прежнему очень вкусный. Тот самый — морской с едва уловимой горчинкой. Сейчас у меня от него почему-то начинает кружиться голова. Возможно из-за того, что в этом крохотном помещении слишком душно. А, может, потому что я не привыкла к такому тесному контакту с мужчиной…

—Я запер дверь,— шепчет мне на ухо, и от его дыхания кожа моментально покрывается мурашками. А ещё от того, что грубая мужская щетина щекочет мочку.— Чтобы ты не удрала, пока я тут глаза промываю. Чем ты, кстати, в меня брызнула?

—Перцовым баллончиком…— почему-то отвечаю тоже шёпотом.

Задираю вверх голову и смотрю в глаза нависшего надо мной Горского. Они всё ещё очень красные. Намертво впиваются в моё лицо и как будто удерживают. У меня от этого тяжёлого взгляда кровь к голове приливает и начинает бешено стучать в висках. Проклятая пряжка давит на живот и там я тоже чувствую своё собственное сумасшедшее сердцебиение.

А в следующий момент прямо за моей спиной раздаётся характерный щелчок. Горский открывает дверь и от неожиданности я чуть не вываливаюсь наружу.

—Не собираюсь я тебя насиловать, Стрельникова, успокойся,— проходит мимо меня к своему столу и подхватывает с него ключи от машины.— Мы за ключами пришли. А теперь пойдём. Из-за тебя и так уже кучу времени просрали.

—Куда?— опомнившись, выхожу из туалета и непонимающе смотрю на мужчину, который уже успел распахнуть дверь кабинета. Его рубашка спереди вся мокрая, после того, как он вслепую пытался отмыть глаза.

—Работать, Елизавета Алексеевна. Работать. Ты же кажется для этого сюда пришла. Или я ошибся?

—В смысле? Вы что… меня берёте?!

Ничего не понимаю. Дурь какая-то. Я его на собеседовании послала в… заднее отверстие. Написала на него жалобу с яркими эпитетами. А сегодня ещё вдобавок из перцового баллончика прыснула. И он что… берёт меня на должность помощницы? Не может такого быть. Это… какая-то глупость… бред…

—Елизавета Алексеевна, если ты будешь и дальше так туго соображать, то я могу передумать. Пойдём, я сказал,— бросает на меня нетерпеливый взгляд и тут же выходит из кабинета.

На ватных ногах следую за Горским, попутно пытаясь собрать мысли в кучку. Не получается. Ни черта не получается, потому что это всё как-то… абсолютно нелогично.

Зачем я ему нужна?! Я не подхожу на эту должность, он ведь сам сказал… и был прав, как бы ни обидно мне было это признавать.

—Лиза, пошевеливайся,— остановившись у лифта, бросает на меня взгляд через плечо.

Замираю в нескольких метрах от Горского и смотрю на мужчину. Он стоит ко мне спиной, убрав руки в карманы брюк. Поворачивает голову в бок, смотрит в сторону, и я вижу, как гуляют желваки на его скулах, что говорит о том, что мужчина всё ещё чертовски зол.

И всё же мне не верится, что он решил взять меня на работу. Для чего ему это нужно? Неужели за всё это время не нашлось ни одной более подходящей кандидатуры? Верится с трудом…

Лифт подъезжает на наш этаж, Горский заходит внутрь и выжидающе на меня смотрит.

В голове мелькает мысль отказаться. Я ведь уже нигде не заперта и удержать меня он не сможет. Да и не станет же он меня насильно заставлять в конце-то концов. Я могу прямо сейчас развернуться, по чёрной лестнице спуститься вниз, выйти из бизнес-центра и никогда больше не встречаться с этим ненормальным мужиком…

Только в этом случае Маша потеряет место в клинике, а это для меня гораздо страшнее, чем месть разъярённого мужчины…

—Ты идёшь или как?— из лифта слышится раздражённый голос Горского.

—Да,— тяжело выдохнув, захожу в лифт вслед за новым боссом.— Иду.

Мы выходим вместе на улицу. Горский шагает впереди, а я как черепаха плетусь сзади. Точнее, я-то на самом деле тороплюсь изо всех сил, но чёртова юбка такая узкая, что ноги при ходьбе нормально не расставить.

Проклятье! Если мой новый босс планирует провести весь рабочий день в разъездах, то я даже не представляю, как это выдержу… Чёртова юбка не только стесняет движения, но и на живот давит ужасно.

Мысленно представляю, как бы сейчас было замечательно расстегнуть пуговицу и потянуть молнию вниз. Боже, как бы мне сейчас было хорошо…

—Садись давай быстрее. Мы и так уже от графика отстаём,— мужчина нажимает кнопку на ключах и, стоящая чуть впереди, машина мигает фарами.

Смотрю на чёрный высокий джип и чувствую, как у меня учащается пульс.

—Ну чего застыла?

—А… а можно я на метро доеду?— сглатываю, переводя умоляющий взгляд на Горского.— Мне… надо поездки на проездном успеть до конца месяца откатать…

Мда… оправдание можно было бы придумать и поинтереснее. Но уж на что фантазии хватило. Не хочу ехать на машине. Не хочу и всё тут. Я знаю, что моя фобия не норма и с ней надо бороться. Но явно не сейчас стоит начинать этим заниматься. Не в первый рабочий день и не рядом с этим мужчиной с сомнительными целями на мой счёт. Мне от одной только мысли о том, что придётся сесть в автомобиль и выехать на трассу уже становится плохо.

С тех пор, как случилась та авария я больше на них не езжу. Только метро. Максимум — трамвай. Там всё же рельсы…

Единственное исключение — рейсовый автобус до Машиной клиники. Просто потому что другой альтернативы нет. Но даже не смотря на то, что едет маршрутка медленно, эти поездки всё равно даются мне с большим трудом.

—Нельзя,— грубо отрезает, тоном, не терпящим пререкательств — Садись давай.

Тяжело сглотнув, открываю заднюю дверь, но Горский её тут же захлопывает.

—Ты что в такси что ли?— отвечает на немой вопрос в моём взгляде.— На переднее сидение садись.

—А мне на заднем удобнее…

—А мне на переднем,— нетерпеливо закатывает глаза.— Садись, говорю.

Сам открывает мне переднюю дверь и кладёт руки на талию, помогая залезть в салон.

—Не надо,— отталкиваю мужчину от себя локтём.— Я сама в состоянии сесть.