Вторая машина в столкновении, ясное дело, почти не пострадала. Субъект, находившийся за рулем, скрылся с места происшествия как утренний туман, то есть совершенно бесследно. Сам же грузовик, как и следовало ожидать, оказался угнанным со стройки.

Я подошел к телефону, висевшему на стене в холле, и набрал номер. Трубку сняли после третьего гудка.

— Алло, слушаю, — раздался старческий голосок, дребезжащий и писклявый, на редкость противный.

— Господин Ямала?

— Да, что вам угодно? — на омерзительном английском поинтересовался профессор.

— Мы встречались пару дней назад в Тиберии, помните?

— Полагаю, вы меня с кем-то спутали, — донеслось в ответ. — Я никогда там не был.

— Видите ли, я собираюсь провести несколько минут в баре вашей гостиницы. Если возникнет желание пообщаться, можете спуститься.

— Не понимаю, зачем это надо, — с искренним удивлением отозвался старик.

— Значит, не судьба. — Пауза.

— Как я вас узнаю?

— Не смешно, — сурово ответил я и положил трубку.

Вы не поверите, но он сразу же меня узнал, как и я его. Нам обоим трудно было бы этого не сделать даже несмотря на то, что выглядели мы несколько иначе, чем пару дней назад. Дело в том, что в баре, кроме нас обоих и разудалой компании старушек из Швеции, шумно вспоминающих лихую молодость и славные шестидесятые, никого больше не было. Профессор подошел, молча подвинул ногой стул и опустился за столик.

С минуту мы молча смотрели друг на дружку. Не знаю, что творилось в душе у человека, сидящего напротив меня. Я же в этот момент вдруг чувствовал себя самым настоящим тигром, могучим и непобедимым королем джунглей. Он прогулялся по окрестностям, нагнал страху на все живое. Потом хищник вышел на полянку и обнаружил там доисторического ящера весом тонн этак в тридцать и длиной в целую жизнь, мирно греющегося на солнышке.

— Надо же, вот так встреча! — Профессор Ямала достал телефон и что-то отрывисто произнес.

Я не самый большой специалист в китайском, но несколько лет назад меня целых восемь месяцев активно обучали ему. Готовилась какая-то операция в Азии, потом, как водится, эта тема сама по себе рассосалась. Поэтому из сказанного им я не понял ни черта, не считая «тину», то есть «отставить», и, извините за выражение, «похозяйничай», что означает «быстро возвращаться».

— Нарушились планы? — со всей возможной вежливостью спросил я.

— Напротив. — Он сложил телефон и забросил его в карман рубашки. — Только что я приказал прекратить вас искать.

— Понятно. — Я подозвал официанта. — Что будете пить?

— Вот ведь как бывает. — Господин Ямала извлек из карманов и аккуратно разложил на столе массивный золотой портсигар, кабинетную зажигалку и футляр для очков.

Он достал из пачки сигарету, прикурил от совсем другой зажигалки и заявил:

— Сам не верю в происходящее.

— Целиком и полностью с вами согласен, — сказал я и выложил на стол миниатюрный приборчик, очень похожий на мобильный телефон, но не являющийся им.

Теперь высокие беседующие стороны могли не опасаться прослушки. «Зажигалка» и мой «мобильник» напрочь исключали ее возможность.

— А почему вы все-таки решили увидеться со мной?

— Исключительно ради приятного общения. — Китаец снял очки с толстыми стеклами, аккуратно сложил дужки и засунул в футляр. — Позвольте, кстати, представиться. Меня зовут Ой Лаглинь. С большим удовольствием услышу, как звучат ваши русские имя и фамилия. — Он смешно пошевелил редкими, аккуратно постриженными усами.

Кстати, мой визави опять стал прекрасно говорить по-английски. Мерзкий акцент, которым он изводил меня недавно, совершенно пропал. Совсем как у другого профессора из романа. Если не ошибаюсь, того звали Волан.

— Сергей Егорьевский. — Уверен, не более одной сотой процента жителей Поднебесной смогут правильно выговорить эту фамилию, столь заковыристую не только для китайца.

У всех остальных язык просто завяжется в морской узел.

— Очень приятно. — Мой собеседник изобразил легкий поклон. — Искренне рад нашей встрече.

— Взаимно. — Я поклонился в ответ.

Китайцы, как известно, обожают церемонии и ни за что не начнут серьезную беседу, пока минут десять не потратят на эту ерунду. Принято у них так, ничего не поделаешь.

Только вот сейчас нам обоим было не до любезностей.

В мозгу у меня вдруг что-то щелкнуло, и бешено заработали шестеренки. С этим милым человеком мы точно где-то пересекались. Осталось только вспомнить, где и когда. Уверен, он задавал себе тот же вопрос.

— Господин Егорьевский! — совершенно четко произнес он. — Примите мои глубочайшие извинения. Там, в Тиберии, я был несколько груб с вами. Видите ли, я принял вас за обычного мелкого нахала на посылках у серьезных людей.

— Что вы, какие, право, пустяки, — совершенно искренне ответил я.

Если бы этот старый головорез тогда принял меня за того, кем я и являюсь, то мне не удалось бы отделаться так легко. Будем считать, повезло.

— Кстати, вы изумительно говорите по-английски. — Китаец слегка раздвинул губы в улыбке. — Вот только не пойму, куда делся ваш чудный техасский акцент?

— Все меняется, — Я, в свою очередь, тоже мило улыбнулся. — Совсем недавно у вас не было ни этих роскошных усов, ни пигментных пятен на руках, а сейчас вот появились.

— Вы правы. Многое в этой жизни меняется, порой достаточно неожиданно. — Он отпил виски и поставил стакан на место. — Пару дней назад я не мог себе представить, что буду сидеть за столом с русским коллегой. Ведь вы притворщик, не так ли?

— В некотором роде. А вы «хамелеон»? — Последнее слово я проговорил по-китайски, старательно, как студент-первокурсник, выговаривая слоги.

Получилось, надеюсь, не очень похабно. Хотя не уверен.

Хорошо, черт подери, сидим, даже не верится. Прямо какое-то общество взаимного восхищения. Говорят, именно так ведут себя при встрече представители нашей профессии, вышедшие в отставку.

Но мы-то оба еще вроде как на службе. Самое, казалось бы, время начать махать кулаками, вцепиться друг дружке в бакенбарды, с визгом и хрипом кататься по полу, изо всех сил стараясь достать зубами глотку супостата.

Если честно, у меня не было никакого желания драться на кулачках с этим осколком третичной эпохи. Я знал, что смогу победить только в том единственном случае, если мой противник вдруг возьмет и помрет от старости. Такое вряд ли случится в ближайшем будущем.

Во-первых, человек, назвавшийся Ой Гуйлинем, не такой пожилой, каким хочет казаться. Во-вторых, на Востоке даже глубокие старцы способны на многое.