Никаких украшений на нем не было. Человек низко склонился и земным жестом приложил руку к груди. Потом сказал пару длинных фраз. К удивлению Ильи, Отшельник ответил длинным изречением.

— Откуда ты… — мысленно вопросил Илья. Он все чаще пользовался теперь парасвязью, находя в этом все больше удовольствия. Младший сверхчеловек быстро прогрессировал.

— Анубис обучил меня местному языку, пока ты хлопал ушами и облизывал танки в ангарах. Я помогу тебе научиться… позже. Пока помолчи. Не старайся заглядывать им в головы, они тут привыкли к таким штукам.

— А-а…

— А-а ты думал, что паранормов нет в иных мирах? Каждый встреченный нами может нести угрозу. У меня впечатление, здесь все иное. Иное мышление, иные моральные нормы, понял? Здесь тебе не благостная жизнь приморского бардака.

— Где в тебя всадили пулю, да?

— Это было на море. Лучше пуля, чем местные колдуны. Шакал не предупреждал бы зря.

Чернокожий ждал, не показывая нетерпения. Маленькие волны по-детски играли бликами на дощатых бортах красивого корабля.

Илья снова стоял у борта и плевал в зеленую воду. Он думал теперь, что это его судьба — видно, и конец ему придет от воды. Ладью вовсе не качало, и неслась она быстро. Отшельник о чем-то беседовал под кормовым навесом с Нарга — жрецом Верховного храма Ула столицы — Хигола. Религия и жизнь этого народа чересчур сильно походили на древнеегипетские, чтобы это было случайным. Ну да, всякий кулик… Анубис — египтянин. Вздымались облитые светом стены, и тяжелые врата, и квадратные башни города на берегу — древнего Хигола. Их ждал правитель народа земли Кемот. Река дышала запахом иерусалимского ладана, легким и пронзительно-ясным, памятным Илье по тому времени, когда он на Пасху бывал в церкви.

2

Когда двое в странных одеждах подходили к трону, их сопровождал только жрец. Но и он, почтительно склонившись, остался позади. Правитель откинулся на спинку кресла из резного черного камня и вперил измученный взгляд в изображения подвигов на противоположной стене, где его предки копьями поражали крошечных уродливых врагов. Две пумы из желтого полупрозрачного камня украшали вход в приемный зал, их спины чуть искрились под лучами, падающими из круглого отверстия в купольном потолке. Охрана находилась в потайных помещениях за троном и не оскверняла грубостью оружия и доспехов царственного взора. Жрец поручился за этих двоих. Правитель сдвинул тонкие брови, желая тайным зрением проверить их сущность.

В его желто-карих глазах вспыхнуло недоумение. Потом Сатефи ХV нахмурился и вздрогнул.

Перед друзьями на черном троне сидел высокий бронзовокожий атлет в красно-золотой набедренной повязке, круглом, расшитом драгоценностями воротнике, с узким золотым обручем без украшений на лбу, в гладких черных волосах до плеч. Лицо, горбоносое и широкоглазое, с сухим узким ртом, ничем не напоминало негроида. Правитель держался только на нервной энергии, физические силы его были на исходе — это прозрел Илья, и еще то, что Сатефи был стар — очень стар, даром что выглядел на тридцать. Илья не смог бы объяснить свое понимание, но его сверхнормальная часть была не при чем. В голове молодого нечеловека обжигающей нитью пробежала краткая судорога, достигла мозжечка и стихла.

Правитель прощупал их ментально. И мысленный голос его зазвучал для пришельцев ясно и внятно. Понимание от мозга к мозгу не требует перевода.

— Я, Сатефи, приветствую вас. Титулы мы опустим.

— Вот видишь! — шепнул Отшельник. — Видно разумного человека.

— На «ты» и без званий, — усмехнулся Илья.

— Жрец передал мне, что вы — мудрые из далеких краев. Мудрость в почете у цивилизованных народов.

«Тогда это не к русским», — подумал Илья, но Сатефи продолжил:

— Вы пришли в то время, когда у меня на душе — тень. Я вижу вас и верю вам. Я прошу вас о помощи.

— Если мы откажемся? — Илья хотел сделать Отшельнику страшные глаза: помягче с венценосцами! Но не успел.

— Это ваше дело. Но тогда вы не найдете здесь приюта — у меня нет времени заниматься вами. У меня гибнут люди.

— Уяснили. Мы хотели бы узнать суть дела, прежде чем раздавать обещания.

— Разумно. Отобедайте со мной. Идем.

Монарх спустился с трона и прошел к стене, — с шелестом отошла квадратная потайная дверь. Когда Илья проходил через нее за товарищем, он обратил внимание на толщину. Отбойный молоток справился бы с розоватым гранитом примерно за неделю непрерывной работы.

Ноги утонули в темно-синем ковре роскошнее любого персидского. Прямоугольная комната с голубым потолком, украшенным желтыми и красными солнцами, со стенами, затянутыми красной тканью, вышитой золотыми изображениями хищников, подобных кошкам. Факелы в золотых шандалах по стенам освещали дикую пышность. Посреди стоял низкий стол под парчовой скатертью, высокое белое кресло во главе стола, и два кресла пониже напротив. Сервиз из червонного золота отбрасывал блики на скатерть. Сатефи сел первым и подвинул к себе семиугольную тарелку. Ложки и ножи здесь оказались подобны земным, но вместо вилки использовали маленькое подобие гарпуна с загнутыми зубцами.

Отшельник без стеснения и с волчьим аппетитом принялся вгрызаться в зеленоватое печеное мясо какого-то зверя, запивая из золотого кубка пищу розовым напитком, напоминающим по вкусу яблочный сидр. Илья, поколебавшись, последовал его примеру. Оценил вкус и заработал челюстями энергичнее.

Сатефи ел, не спеша и немного. Скоро насытившись, вежливо ждал утоления голода гостей. Когда они закончили, мысленный голос его зазвучал в их объединенном сознании.

— Итак, друзья мои, в моей земле — беда. Около полугода назад… Да, всего полгода. Сперва только несколько странных случаев. В некрополисе на другом берегу Наила жрецы, отправлявшие заупокойные службы, и ночь за ночью слышали странные звуки. Стон и плач обреченных душ. Да. Исчез сын парасхита[14]. Молодой здоровый юноша. Не думайте, что это прошло мимо меня. Я в ответе за свой народ, и о таких случаях мне докладывают в первую очередь. Это не грабеж в подворотне, исчезновение произошло при странных обстоятельствах. Те, кто искал его в катакомбах, вернулись в легком помешательстве, а ведь это были сильные подготовленные воины. Потом люди начали исчезать каждую ночь. Мужчины, только мужчины, молодые и здоровые. В городе их почти не осталось. Жрецы подняли панику, — я наказал виновных. Но после исчезновения нескольких отрядов никто уже не пойдет под землю, даже ради меня. Они предпочитают дрожать дома, трусы! — Мысль правителя дохнула гневом.

— Я рассорился со жрецами, только некоторые остались верны. Здесь еще давний конфликт с престолонаследием. Народ боится, но еще надеется на меня. Проклятие Нут! Я пошел бы сам, один!

— Это невозможно, вы же понимаете. — Отшельник покачал головой сочувственно.

— Понимаю. Но