litbaza книги онлайнНаучная фантастикаПоследняя из рода Мун: Семь свистунов. Неистовый гон - Ирина Фуллер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 97
Перейти на страницу:
этом…

Мужчины продолжили разговор, а Элейн так и стояла, открыто глядя на Ковина.

Он довольно быстро заметил это и, пока Оддин что-то рассказывал о сбежавшем преступнике, ответил столь же внимательным взглядом. Ей показалось, что сердце упало в желудок.

– Мы не встречались раньше? – вдруг спросил Ковин, ничуть не беспокоясь, что перебил брата.

Оддин тихонько прорычал и бросил раздраженный взгляд на Элейн. Будто это она была виновата, что Ковину больше хотелось узнать о спутнице Оддина, чем о его собственных делах.

– Это так важно? – крайне недовольно уточнил Оддин. – Ты вообще меня слышал? Кровожадный душегуб, возможно, разгуливает по улицам твоего города. А все, что тебя волнует – смазливое личико моей прачки?

Будто не услышав отповеди, Ковин спросил, прожигая Элейн взглядом:

– Как тебя зовут?

– Бенни, – ответила она, а затем, мило улыбнувшись, уточнила: – Могу и правда вам что-нибудь постирать.

О, она видела, что Ковин не понял ее тонкого намека, но будто бы почувствовал угрозу. Его глаза подозрительно сузились. Оддин тем временем настойчиво продолжил, будто пытаясь заглушить Элейн:

– Я не имею доступа к делам местной полиции, но, если ты услышишь об убийствах, где на телах жертв обнаруживается рисунок с непонятными символами, дай мне знать. Это может быть мой убийца. Я еще несколько дней буду в городе. Остановлюсь в «Веренице».

Ковин медленно перевел взгляд на брата. Неторопливо кивнув, он поднял два пальца, и тут же подошел слуга.

– Проводи, – коротко бросил хозяин дома.

Элейн развернулась, чтобы проследовать за слугой и Оддином, но вдруг почувствовала пальцы на запястье. Она и не заметила, как Ковин преодолел полдюжины шагов, что их разделяли. Пальцы его были тонкими, костлявыми, прикосновение вызывало неприятные ощущения.

– Бенни, – проговорил Ковин, разглядывая ее лицо и, с особым вниманием, волосы, – маленькая гордая прачка.

Он повел носом, будто принюхивался.

– Я чувствую твой горный дух, Бенни. – Он сделал вдох рядом с ее плечом. – Знаешь, как пахнут кападонцы, Бенни?

Между Элейн и Ковином втиснулся Оддин.

– Знает, знает, – закатил глаза он. – Все люди пахнут примерно одинаково, если не увлекаются духами. Нам пора. У меня куча нестираных рубах. Знаешь, как я пахну, когда у меня нестираная одежда?

Он отцепил руку брата и потянул за собой Элейн.

– О нет, дорогой мой. Кападонцы пахнут кровью. – Губы Ковина дрогнули в улыбке. – Я ощущаю это так же, как чувствую твой страх, братец. Ты боишься душегуба, которого ловишь? – чуть повысив голос, произнес он вслед уходящим гостям. – Или что я съем твою маленькую прачку?

Лишь оказавшись за пределами поместья, Элейн сумела выдохнуть.

– Он сумасшедший, – прошептала она, боясь, что их могли подслушать.

Но Оддин молчал, ведя ее к лошади. Они привычно устроились в седле и тронулись.

– Это очень плохо, – выдал наконец он.

Элейн чуть обернулась.

– Он обратил на тебя внимание, – пояснил Оддин. – И понял, что ты из Кападонии. А Ковин ненавидит кападонцев.

– Почему? – искренне удивилась она.

Ей было понятно, за что можно ненавидеть карнаби: этот народ хладнокровно убивал врагов, без жалости относясь и к женщинам, и к детям. Элейн слышала множество историй об их зверствах и могла лишь удивляться, что Оддин был другим. Путешествие же из Лимеса в Нортастер только подтверждало то, что она и так знала: карнаби были лишены принципов, не знали нравственности, плевали на мораль.

Но за что можно было не любить кападонцев, самый миролюбивый и гостеприимный народ?

– Кападонцы убили нашего отца, – будто нехотя ответил Оддин.

Повисла тяжелая пауза.

– На самом деле, – он чуть замялся, – твой отец убил нашего отца.

Элейн, наверное, упала бы с лошади, если бы Оддин не придержал ее. Несколько мгновений она не знала, что ответить.

– Это невозможно, – прошептала она.

Хотя в душе знала, что такое могло произойти: когда отец был помоложе и война между кападонцами и карнаби была в самом разгаре, он руководил отрядом клана Мун. Если отец Торэмов тоже участвовал в войне, они легко могли столкнуться на поле боя.

Оддин подтвердил ее мысли:

– Пятнадцать лет назад, когда мне было всего двенадцать, отец ушел в военный поход. Вообще-то он не должен был, но… по его словам, близкому другу требовалась помощь. На самом деле, я думаю, он просто соскучился по хорошей резне.

Элейн вновь чуть обернулась, изумленная такими словами из уст сына, потерявшего родителя.

– Ты думаешь, Ковин стал таким в окружении любящих мамок и нянек? – фыркнул Оддин. – Старший сын с задатками кровожадного убийцы! Что ты! Он был любимчиком отца. Они проводили вместе много времени. Из брата получился достойный наследник семейства Торэм…

На время Оддин замолчал. Они неторопливо ехали по улочкам Нортастера. Вечерний воздух приятно пах прохладой и свежей зеленью. Но сердце Элейн разрывалось на сотни кусочков, и эта идиллия только раздражала, как излишне приторный запах или чересчур яркое солнце.

– Ковину было пятнадцать. Едва мы узнали, что отец погиб, и выяснили, как именно, Ковин помчался в ряды добровольцев. Выслужился быстро. Тем более тот самый «близкий друг отца» очень поспособствовал его продвижению по службе.

Элейн не хотела слышать продолжение, но Оддин решил рассказать всю историю до конца.

– Когда война закончилась, он получил задание ехать в Думну, унимать восстание, Ковин написал нам с матерью письмо об этом. Не то чтобы мы регулярно вели переписку, но ему, как он выразился, необходимо было поделиться с кем-то. После он тоже написал. Сообщил, что отомстил за отца.

Задыхаясь от слез, что так и остались где-то внутри, Элейн, невольно ища поддержки, сжала руку Оддина.

– Прости. Я знаю, тебе, должно быть, больно это слышать, – сказал он. – Но будет честно, если ты узнаешь правду.

– Тебе тоже, наверное, паршиво, – выдавила она.

– Если ты думаешь, что я переживал из-за смерти отца, то нет, – сухо отозвался Оддин. – Он мне никогда не нравился, и то, что он исчез из наших жизней, стало лишь облегчением. Ты бы видела мать, она будто ожила.

Каждый раз после таких откровений Оддина мир, по ощущениям Элейн, начинал вращаться, переворачиваясь с ног на голову, и картинка становилась все более и более странной, неправильной, неоднозначной.

– Но мне действительно паршиво сейчас оттого, что никакого восстания не было. Теперь я знаю, что твоего отца подставили. И, самое главное, знаю, что пострадали невинные дети. «Око за око» я как-то могу если не оправдать, то хотя бы принять. Убийство детей – нет.

Дальше они ехали молча. Элейн не думала о том, куда именно они направлялись, пока не увидела знакомую площадь и ратушу.

– Смотри, твой конь еще здесь. Все в порядке, – пытаясь изобразить безразличие, заметила она.

После услышанной истории и произошедших за последние дни

1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 97
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?