от скверны, а суетолог та еще с-с-с… скверна, да. Особенно когда пытается отодрать похмельную голову от подушки.

25

За Клаусом сходила симпатичная девчушка. Выходила она из ресторации с таким видом, будто ее минимум в Туманные чащи отправляют на героическую смерть, а не в общежитие за однокурсником.

Демонолог явился с видом таким мрачным, что я даже обрадовалась — чем недружелюбнее выглядит темный маг, тем приятнее потом с ним дружить. Так мне говорили.

Я подошла к нему и тихо попросила:

— Ты можешь показать им суетолога?

Парень посмотрел на меня исподлобья:

— Я тебе что, артист бродячего цирка?

— Клаус, они думают, что ты на того парня минимум высшего демона натравил. Паладин тот врет, как дишит, но ему верят.

— Да и плевать мне, кому они верят! — возмутился парень.

— Клаус, — я посмотрела на парня с самым просибельным видом. — Пожалуйста, просто сделай.

— Ладно, — нехотя согласился Клаус.

— И сделай красиво! — добавила я.

— Кофе тебе в постель не принести? — огрызнулся демонолог.

— Сделай красиво, и вместе поржем, — аргументировала я.

Клаус хмыкнул:

— И кому в голову пришла идея назначить тебя старостой?

— Валентайну, — мрачно ответила я.

— О, лорд знает толк в извращениях… — пробормотал Клаус.

Я сделала вид, что не заметила, и обратилась к присутствующим:

— Мой друг согласился продемонстрировать вам одного из демонов суетологов.

Гости, надо сказать, к этому времени уже нормально выпили и местами даже осмелели. Раздалось хмельное «Ну давайте, удивите нас». Я мило улыбнулась и вернулась к Акселю, чтобы занять свое место в зрительном зале.

А Клаус с самым скучным видом закатал рукава, размял пальцы и щелкнул ими. На полу нарисовался огромный демонический круг, испещренный древними рунами, переливающийся всеми оттенками красного.

А потом темный маг начал произносить заклинание. Долгое такое, вот прям сколько дыхания хватало, столько и говорил. От каждого его слова символы на полу наливались светом, кажется, даже воздух поплыл.

Ну ладно, воздух, может, и не поплыл, а вот светлые маги точно. Сидели все, затаив дыхание, чуть ли не в полуобморочном состоянии, и жадно смотрели за происходящим. Одна я закусила костяшки пальцев, чтобы меня заранее не разорвало от хохота.

Особенно было смешно, когда Клаус начал читать заклинание. Если бы кто-то из присутствующих только мог догадаться, что произносимые слова полная и абсолютная ахинея. Тарабарщина, порожденная недовольным мозгом демонолога. Так вот, если бы кто-то из присутствующих догадался, скандал был бы поистине континентальных размахов.

Но аристо были безнадежно поглощены разыгрываемым представлением. А когда в воздухе заклубился дым, раздались первые возгласы. Ужаса, естественно, но вместе с тем и восхищения. Не знаю, что там использовал Клаус, но выглядело все шикарно.

И вот, наконец, когда клубящийся мрак, сдерживаемый только невидимой чернотой демонического круга, заполнил собой все пространство, Клаус произнес на просто человеческом:

— Явись моему взору, демон-суетолог!

Честно говоря, я ожидала радостный писк в этом моменте. Потому что таким маленьким зверькам живется грустненько и опасненько в их слое реальности, и они радостно пищат, когда демонологи их призывают. Но чтобы так: глубокий мужской бас пророкотал:

— Приказывай, повелитель!

Я еще сильнее прикусила кулак, хотя, казалось бы, куда сильнее.

— Яви лик свой всем присутствующим! — потребовал Клаус.

— Слушаюсь и повинуюсь! — прогрохотало в ответ.

А потом тьма рванула прочь из круга, закружилась вихрем по залу и, напугав присутствующих до полуобморочного состояния, выплюнула что-то на праздничный стол.

«Что-то» — это был, конечно, суетолог. Прехорошенький такой пушистик с ушками-локаторами, глазками-бусинками и перепончатыми крылышками.

Плюшевый будильник, одним словом.

Но, видимо, народ у светлых все ж таки впечатлительнее прочих, а потому какое-то количество дам упало в обморок, какое-то количество мужчин позеленело, а остальные рассматривали зверушку с искренним любопытством. Зверушка вниманию к собственной персоне не удивлялась, а потому начала споро жрать виноград прямо с тарелки стола, на котором суетолог развалился.

— Один суетолог, как заказывала, — отчитался Клаус и пошел на выход. Но в дверях замер и позвал:

— Демон! Побудка — 4 утра для всех светлых жителей студенческого общежития.

Светлые переглянулись, не особенно понимая, что имеет в виду темный маг. А я вот прекрасно знала, что это значит.

Это значит, что спать придется под подушкой, потому что в 4 утра все общежитие будет стоять на ушах.

26

Утро следующего дня было поистине потрясающим. То есть общежитие буквально трясло от воплей и визгов. Суетологи, конечно, пушистые милахи, но к задаче навести суету подходят, точнее, подлетают со всей ответственностью. К тому же, как дальние родственники грызунов, они обладали уникальной способностью протискиваться в любые щели, и не было от них никакого спасения.

В общем, было очень весело, но в 4 утра. Я лежала и считала про себя: «Раз прокляну, два прокляну, три прокляну…», отмеряя про себя время. Где-то на сто пятидесятом проклятье по общежитию прогрохотало:

— Мортон!!!

Я вздохнула и пробормотала:

— Три минуты.

И тут неожиданно откуда-то с пола раздалось:

— Что три минуты?

Я бы, наверное, завопила, если бы испугалась. Но я не испугалась, я была крайне возмущена!

— Ты что тут делаешь?! — обалдела я.

— Сплю, — мрачно ответил Аксель. — Спал.

И зевнул. И уткнулся мордой в подушку.

— Ты как тут оказался?!

— Зашел ногами, — раздалось из подушки.

— У тебя совсем совести нет, светлый? — вкрадчиво поинтересовалась я.

Где-то на фоне ректор с Дестраком попеременно поминали мое имя всуе, но это меня интересовало мало. А вот лежащий на полу моей спальни парень — еще как!

— У нас уговор, — напомнил голос из подушки.

— Что-то я не припомню, что в нем значилось совместное проживание.

— Я платьев и цацок тоже не помню, но не возмущаюсь же.

— Это не одно и то же! Платья и цацки — это экономический ущерб, а твое присутствие тут — урон моего морального облика!

Аксель сел, потер лицо ладонями и поморщился:

— Поверь, моральный облик — это последнее, что тебя сейчас должно волновать.

В дверь требовательно заколотили.

— Хочешь, я открою и скажу, что ты еще спишь? — с самым сопереживающим видом предложил светлый.

— Хочу обратно в Темнейшую, — мрачно ответила я и пошла открывать, завернувшись в одеяло.

Грохот вокруг стоял невообразимый, но даже сквозь него были слышны удары в дверь. Собственно, они были даже видны, дерево прогибалось и дрожало под натиском чьего-то возмущения.

Я распахнула несчастную мебель, и в комнату влетел злючий, как тысяча личей, Дестрак.

— Мортон, ты совсем сдурела?! Ты чем вообще думаешь?!

Я широко зевнула, высказывая этим все, что я думаю.

— Мортон, я тебя даже