– Она привезла с собой такую маленькую штуку, – продолжал Сорим, – железный шарик, блестящий такой. У нее были в подчинении двое рабочих – и как-то раз я увидел, что они работали вне деревни.

– Видимо, проверяют, нет ли других подходящих мест для колодца. Не всегда можно построить колодец посреди деревни. Зависит от того, где есть вода.

– Нет-нет. Не воду они искали, – утверждает Сорим. – Они закопали его в землю, этот шарик.

Непонятно, что Сорим видел на самом деле. Когда он жил в Йоханнесбурге, у него голова пухла от попыток понять, как действуют все эти приборы. Экраны, на которых видно людей, сидящих в комнатах за тысячи километров от тебя, браслеты, которые позволяют обмениваться телами, шары, которые освещают ночью улицы и зажигаются сами собой, говорящие карты в машине. В деревне ты почти не сталкиваешься с такими технологиями. Машины, камеры, редко – спутниковые телефоны. А за ее пределами оказался целый мир приборов, которые работают не то как волшебство, не то как черная магия. Может быть, эта женщина определяла местонахождение деревни или закладывала защиту для колодца, – существует тысяча и одна возможность, о которой они не знают.

Но Сорим настаивал, чтобы он пошел с ним.

И вот они уже шагают, несмотря ни на что, к высокому дереву, отбрасывающему широкую приятную тень, в нескольких сотнях метров от деревни.

Сорим обходит вокруг дерева, нахмурившись, с бегающими глазками, бормочет что-то про себя, пытается вспомнить и наконец издает победный вопль и показывает на землю.

Он смотрит, следит за пальцами Сорима и видит маленький бетонный прямоугольник – посреди пустыни. Это уже любопытно.

Команда, которая приехала рыть колодец, работала основательно. Рабочие привезли с собой еду и все необходимое оборудование, заранее объяснили ему, что нужно, а что не нужно готовить к их приезду. Это была не первая деревня, в которой рыли колодец в рамках проекта. Такое происходило в десятках других деревень. Команда была опытной и квалифицированной, – это было видно. «Мы летим на вертолете и не берем с собой ничего лишнего, внимательно следим за весом на борту, – сказал ему руководитель команды, когда он попросился как-то раз полететь с ними. – Вся наша работа оплачивается из благотворительных пожертвований, и за нами следят, чтобы мы ничего не растратили. Чтобы не жгли лишнего бензина, не брали лишней еды. Все ради одного – выкопать колодцы как можно лучше. Если мы будем тратить деньги направо и налево, наши спонсоры обнаружат это и перекроют кран».

Но как выяснилось, они привезли и еще кое-что. Здесь, за пределами деревни, они строили еще что-то кроме колодца.

Сорим и его спутник копают. Почва неподатливая, но им некуда спешить. Постепенно их глазам открывается серый бетонный куб. Они вытаскивают его из земли. Сорим смотрит на него и качает головой.

Нет, об этом с ним не договаривались. И Сорим бежит в деревню.

Возвращается он с тяпкой и кайлом, а с ним вместе прибегают несколько заинтересованных деревенских жителей.

Они разбивают бетон кайлом, и бетон потихоньку крошится. Солнце жжет немилосердно. Кто-то из жителей деревни приносит бутылку воды из колодца. Они пьют – и продолжают работать.

Примерно через час из бетонной массы они вынимают металлическую банку. Сорим и его спутник хватаются за крышку и медленно, с большим трудом поворачивают ее. Из-за бетона крышка все еще крепко держится. Они стучат по банке и по крышке, расшатывают сцепление.

Наконец на закате им удается открыть банку.

Внутри на четырех металлических прутиках закреплен железный шарик размером примерно с кулак.

Он вынимает шарик и рассматривает. Волшебство и магия. Он точно не сможет понять, что это такое. Металлический шарик, который изрезан вокруг двумя бороздами. Там, где борозды пересекаются, – маленькая красная точка. Кажется, она медленно мигает.

Они берут этот шарик с собой в деревню. Открытая банка и разбитый бетон остаются под большим деревом. Интуиция не предвещает ему ничего хорошего, но и ничего плохого. Он знает, что вещи часто оказываются не тем, чем кажутся, особенно если это технологии городских людей.

Вечером в деревне будет жаркая дискуссия. Кто-то будет сердиться, кто-то попытается всех успокоить, и все попросят, чтобы он сам высказался, и ему придется поделиться своими сомнениями и размышлениями. Люди будут повторять: «использовали», «доверие», «вода»… Они решат дать шарик тому, кто отнесет его куда-нибудь подальше. К реке, а может, еще дальше. На него свалят обязанность связаться с руководителями тех, кто рыл колодец, и потребовать объяснений. Снова поблагодарить их за то, что колодец появился, но объяснить, что за спиной у жителей делать ничего нельзя. И если есть еще такие шарики, жители хотят знать, какова их функция.

Они подозрительны. Слишком долго им обещали что-нибудь, а потом просто использовали их: забирали то, что им принадлежало, и обманывали. Он не думает, что шарик чем-нибудь плох. Он до сих пор уверен, что колодец – это благо. Неужели он уверен в этом только потому, что сам добился его появления?

Он выполнит возложенную на него обязанность, понятное дело. Завтра нужно будет дождаться подходящего часа, позвонить им по спутниковому телефону и узнать, что это такое. Он пойдет спать в своей маленькой комнате, в низкой постели, с уверенностью, что утро вечера мудренее.

А когда проснется, он снова окажется в большом городе.

7

Я задумчиво бродил по остывшим улицам, чтобы свежий воздух избавил меня от тошноты: тошнить начинало всякий раз, когда я воспоминал о событиях сегодняшнего дня. В конце концов я добрался до своего любимого паба «Паопаб».

Если отвлечься от идиотской игры слов, это почти идеальный паб.

Маленький, но не тесный, темный, но не мрачный, там все время кто-то сидит и ты можешь уединиться или, наоборот, завязать разговор с кем-нибудь незнакомым, кто сидит через стул от тебя. Несколько закусок, к которым легко пристраститься и которые примиряют тебя с действительностью, потрясающий ассортимент сортов пива – и местных, и заграничных. Я любил здесь сидеть, смотреть баскетбольные матчи на маленьком экране над стойкой или усаживаться в укромном уголке, в одиночку или с дамой, которой удалось оценить то интересное, что появляется во мне после трех стаканов пива (или больше).

За боковым столом иногда сидел Бени с неизменным стаканом «Гиннесса» и раздавал посетителям шоколадные конфеты, которые делала его жена. Это владелец бара, спокойный и смешливый человек, повидавший в жизни немало[10]. На носу у него очки в толстой оправе, всякий раз рядом с ним кто-нибудь сидит и он рассказывает сочные истории о разных странных местах, полные интересных подробностей.

Но в тот день Бени не было. За широкой стойкой возвышался молчаливый бармен, смотрел на экранчике фильм без звука. Когда я вошел, он взглянул на меня и тут же ринулся к пивным кранам. Дом – это место, где знают, что ты пьешь.