Что-то тёплое легло мне на плечо.

– Чёртова капуста, Батлер! – Я судорожно взмахнула руками. – Меня чуть удар не хватил!

– Прости, – сказал Батлер. – Ты нашла камень?

– Нет ещё. – Когда испуг прошёл, я поняла, что рада его обществу. Уж очень меня пугала перспектива ходить по кладбищу в одиночестве.

Я постаралась забыть о страхах и продолжить расследование. Чтобы прочесть все надписи, не хватит целого дня. Может, я ошиблась, и загадка не указывает на памятник? Я вытерла пот со лба.

Над травой промелькнула тень. У меня захватило дух. Здесь что, кто-то ещё? Или это Хрустик? Я оглянулась. Нет. Хрустик с Фредди сидели в тени большого дуба возле входа.

– Ты это видел? – спросила я Батлера.

– Что видел? – тот покачал головой.

Кажется, у меня глюки. Не иначе как из-за жары.

Я вынула из кармана бутылку и отпила глоток воды. Мама говорит, что у меня лицо кровь с молоком, но когда я перегреваюсь, то становлюсь похожа на прокисшее молоко.

Где-то вдалеке залаяла собака, и тут же по всему кладбищу разнеслось эхо собачьего лая. Но я не видела ни одного пса. А что, призраки псов умеют лаять?

Я глотнула ещё воды и двинулась к кирпичному домику на краю кладбища. Наверное, что-то вроде сторожки смотрителя. Может, там даже сидит сторож, и он нам поможет.

Я заметила, как за сторожкой мелькнула тень. Она двигалась с нечеловеческой скоростью.

– Ну, теперь видел? – я снова спросила Батлера, так и тащившегося за мной следом.

– Что видел?

– Что-то только что мелькнуло за тем зданием. – Я прикрыла глаза и стала всматриваться.

– Может, лучше нам убраться отсюда, – Батлер вытер пот со лба. – У меня от этого места мурашки по коже. – Гуси у бабуси! У меня сердце ушло в пятки. Я определённо видела, как кто-то шмыгнул по лужайке перед сторожкой. И двигался он слишком быстро, как будто на колёсах. Постой-ка! Он же и был на колёсах – точнее, на скейтборде!

Я погналась следом, но он был слишком шустрый. Но зато я успела его опознать!

– Слизняк! – заорала я во всё горло. – А ну стой!

Слизняк мастерски развернулся на месте, подбросил конец скейта и схватил его.

– Кассандра? Ты что здесь делаешь? – Он провёл пальцами по каштановым кудрям.

Ох, и разозлилась же я. Он мне кто, мама? Только она зовёт меня полным именем?

– Могу задать тебе тот же вопрос. – Я согнулась, стараясь отдышаться.

– Привет, Слизняк, – подоспел Батлер. – Крутой скейт.

Слизняк кивнул.

– Ты что, следил за нами? – спросила я.

– Я возвращался домой.

– А я-то думала, что у тебя нет дома. – Я сняла шляпу и стала обмахиваться.

– Так я же как птичка, помнишь? – Слизняк улыбнулся. – И живу на деревьях.

– Ты живёшь в лесу? – Я недоверчиво прищурилась.

– Ты живёшь на старом сеновале? – из ниоткуда возник Хрустик.

Хотела бы я знать, как он мог пронюхать о старом сеновале в этом заповеднике. Он не имеет права пересекать границу нашей собственности, и чтобы попасть на сеновал, необходимо было сделать большой крюк вокруг охраняемой зоны и пастбища. Строго говоря, мы тоже теперь не имели права туда соваться. Но это не помешало Хрустику спрятать на сеновале нашего котёнка пумы, Аполлона, а мне угодить в логово кровожадных летучих мышей… В общем, долгая история.

– Ага. Точно. – Слизняк продолжал улыбаться. – Ну что, ты зайдёшь на чай?

– Ты живёшь в том шикарном особняке на холме, – и Батлер кивнул в сторону торчавшего вдалеке жуткого дома. – Мама сказала…

– Так это же дом с привидениями! – перебила я. Сколько себя помню, там не жил никто, кроме призраков. Мне никогда не хватало отваги проверить это самой. Слизняк что, правда живёт в этом ужасном месте?

– Может, я сам призрак? – Он словно прочитал мои мысли. – Бу-у-у! – И он бросился на меня.

Я завизжала и чуть не описалась:

– Отстань!

– Пойдём отсюда, – Батлер откинул со лба прямые волосы и сунул руки в карманы.

– Да, я есть хочу, – заныл Хрустик.

– Лови! – Слизняк вынул из кармана собачий бисквит и закинул куда-то в кусты.

Ох, только не это! Фредди тут же спрыгнул с плеч Хрустика и бросился в чащу за бисквитом. Два взмаха хвостом – и он пропал без следа.

– Фредди! – заорал Хрустик и помчался следом. Я и охнуть не успела, как они оба скрылись из виду.

– Хрустик! – Теперь настала моя очередь бежать в лес. Я слышала, как трещат впереди ветки, но не видела никого из бегущих. Маму удар хватит, если она узнает, что я упустила Хрустика из виду, особенно в этом жутком лесу за кладбищем.

Из-за танцующих под ветром теней и переклички каких-то неведомых птиц лес казался ещё более зловещим, чем обычно. Дорожка быстро превратилась в звериную тропу, полную торчавших корней и валунов. В такую жару даже земля исходила по́том, и облако душных испарений висело под деревьями, как дыхание дракона.

В моих ушах раздался дикий визг. Ох, нет! Хрустик ранен? Я помчалась со всех ног. Визг становился всё громче. Нет, это не человек. Я споткнулась о корень и упала на землю. Голова кружилась, и к горлу подступила тошнота. Я не могла подняться. Всё, на что я была способна, – лежать здесь, слушая отчаянный визг и стараясь не разреветься.

10

Фредди! Вернись домой, пожалуйста!

После того как я оправилась от падения, из-за которого больше пострадала моя гордость, чем локоть, мы продолжили поиски. Визг прекратился, и я не знала, к добру это или нет. Хрустика я нашла сидящим под деревом с опущенной головой. Я достала из шпионской жилетки платок и постаралась вытереть ему нос. Его несчастный вид и меня делал несчастной.

Мы искали Фредди почти час, но не нашли никаких его следов. Если мы прямо сейчас не вернёмся домой, маму хватит удар. Даже Оливер присоединился к нашим поискам.

Мы разделились и разбили лес на участки. Я заставила Хрустика пойти со мной. Довольно и того, что я потеряла Фредди – не хватало ещё и его потерять.

– Фредди, ко мне! – повторял Хрустик хриплым голосом, содрогаясь от плача.

Я вынула из кармана запасной батончик с гранолой и громко зашелестела обёрткой. Фредди любил такие батончики почти так же, как собачьи бисквиты.

– Фредди! – Пожалуйста, Фредди, пожалуйста, вернись! Я не представляла себе, как Хрустик переживёт потерю своего волосатого друга, хотя, строго говоря, у хорьков растут не волосы, а шерсть.

Хрустик тем временем снова впал в истерику. Я обняла его