Нога в тяжелом ботинке опустилась на тонкое запястье, Пашка взвыл от боли, выпуская нож.

– Сука! – прошипел он, непонятно кому адресуя оскорбление.

– Отпустите его. – Девушка на негнущихся ногах с трудом сделала несколько шагов вперед. – Отпустите, пожалуйста. У нас нет денег, мы воспитанники из интерната. – И, подумав, добавила: – Нас будут искать.

Ответом ей стало глухое рычание. Точно такое, как они с Пашкой слышали несколько минут назад. Тень медленно повернула голову в ее сторону и на мгновение Алисе показалось, что она видит перед собой призрак. Свет фар от проезжающей машины выхватил бледное лицо со светящимися красными глазами. И судя по притихшему Пашке, она не была одинока в своем убеждении.

Тень наклонилась, подняла нож и зашвырнула его далеко в кусты. Даже в темноте Алиса смогла рассмотреть обиженную гримасу на Пашкином лице, совсем как у ребенка, у которого забрали любимую игрушку.

Голова вдруг закружилась, в ушах зашумело и последнее, что Алиса смогла увидеть, как к ней подбегает странный парень с раскосыми глазами, бледной кожей и абсолютно седой челкой, падающей на молодое лицо, которое она почти сразу забыла.

* * *

– Зачем ты следил за нами? – Алиса шла босыми ногами по зеленой траве. На ней было длинное, достающее подолом почти до щиколоток белое платье. Ласковое солнце светило ярко, но не ослепляло, в воздухе висел легкий запах луговых цветов и скошенной травы. По обеим сторонам тропинки похожие на суровых стражей стояли вековые изумрудные ели.

– Я не следил. Просто проходил мимо, когда тот болван полез к тебе целоваться. Ты ведь не хотела этого?

– Нет, – ни секунды не задумываясь, ответила она. – Тогда кто следил? Я уверена, там был кто-то кроме нас с Пашкой.

Собеседник кивнул. Она не видела его лица, да и его самого тоже. Просто знала – он кивнул, подтверждая ее догадку. Алиса очень хотела посмотреть на него, рассмотреть во всех подробностях и не могла. Эфемерный образ все время ускользал, стоило только попытаться сфокусировать на нем взгляд.

– Почему я не могу тебя увидеть?

– Все просто: ты меня не запомнила в первую встречу.

А теперь он улыбался.

– Ты так говоришь, будто та встреча была не единственной. – Она очень надеялась не выдать надежду в собственном голосе, но, кажется, прокололась.

Он молчал целую вечность. Каждый удар сердца отсчитывал не мгновения, а годы, столетия. Один… два… три…

– Мы обязательно встретимся снова.

– Когда? – спросила слишком поспешно, заливаясь краской стыда.

– Не знаю.

Наверняка он пожал плечами. Хотя Алиса и не видела этого жеста, была совершенно в этом уверена.

Тропинка оборвалась внезапно, расширившись до небольшой поляны. В самом центре поляны сидел большой с белоснежной шерстью медведь и смотрел на Алису черными, как сама ночь, глазами.

– Не бойся. – Правильно считав ее мысли, собеседник легонько ткнул девушку между лопаток. – Не обидит.

Алиса и сама не поняла, как оказалась возле медведя. Она присела на мягкую траву и стала ждать. Мокрый нос с подвижными ноздрями приблизился к ее лицу, осторожно потерся о щеку. Девушка осмелела и протянула к зверю обе руки, зарываясь пальцами в глубокой шерсти, вопреки ожиданиям, увязая в чем-то липком и теплом. Она отдернула руку, с ужасом уставившись на окровавленные ладони.

Медведь задрал морду к небу и зарычал, напугав Алису.

Она вскочила на ноги и оказалась в крепких объятиях своего невидимого собеседника.

– Он придет за тобой, – с горечью в голосе сообщил тот. – А я боюсь, что не смогу тебя защитить.

* * *

Алиса пришла в себя на жесткой кушетке. В нос ударил запах лекарств, и девушку замутило.

– Тише, солнышко. – Она узнала голос Алевтины Петровны, старенькой докторши, работавшей в медпункте при интернате. – Нельзя тебе пока вставать, ты головой сильно ударилась, получила сотрясение.

– Где он? – прошептала Алиса, открыв глаза. Алевтина Петровна подслеповато щурилась, опять где-то посеяв очки.

– Пашка-то? Приходил сейчас на перевязку. Он рассказал, как на вас напал хулиган и ему пришлось отбиваться. Смелый парень, ты бы к нему присмотрелась, он вроде как неровно к тебе дышит.

Девушка спрашивала не про Канарейкина, но все же успокоилась, узнав, что с тем все в порядке. Она переживала за олуха и считала себя отчасти виновной в случившемся.

– А тот, второй? – Она не могла не спросить. Потом можно будет списать на бред. Тем более все именно так и выходит. Красные глаза, седые волосы у молодого парня? Рык этот непонятный. Медведь! Ей снился медведь. Или не снился? Кажется, он был ранен. Может даже, просил помощи у Алисы?

Мысли путались, наслаивались одна на одну, и невозможно было отделить сон от реальности. Голова была пустой и гулкой. Даже при малейшем движении начинала кружиться, а к горлу подкатывала противная тошнота.

– Сбежал, – сказала Алевтина Петровна так, словно была не уверена в собственных словах. – Пашка его хорошо отметелил. Герой!

– Он сам вам так сказал? – Алиса едва сдерживалась от подступающего смеха, вспомнив, как «герой» лежал на мокром снегу и просил не избивать его.

– Конечно сам, меня же там не было.

– Ну да, Пашка он такой.

– Вот я тебе и говорю, присмотрись. А что, парень он видный. Выйдете из интерната, поступите в институт. Если жить негде, сможете здесь на время учебы остаться или комнату в общежитии получите. – Алевтина Петровна увлеченно раскладывала по полочкам ее «счастливое будущее», выглядевшее в глазах пожилой женщины настоящей идиллией. И только Алиса знала истинную сущность Канарейкина: хвастун и трус. К тому же с непомерными амбициями, подкрепленными завышенной самооценкой.

– Обязательно присмотрюсь, Алевтина Петровна, – пообещала Алиса, дабы не нарваться на новую порцию пожеланий. – Можно я в свой корпус вернусь? У меня совсем-совсем ничего не болит.

– Ты не дойдешь до корпуса, упадешь где-нибудь, – сохраняя хладнокровие, припечатала пожилая женщина. – Мне потом за тебя отвечать. Полежишь пару деньков и отпущу. Или тебе скучно со старухой? – И, не дожидаясь ответа, закончила: – Значит, придется потерпеть. Спи давай, ночь на дворе!

Алиса хотела сказать, что спать ей совсем не хочется, и тут же начала проваливаться в чернильную темноту.

Где-то далеко зазвучал уже знакомый голос, потянувший ее за собой, точно путеводная нить к выходу из бесконечного лабиринта…

– Как ты себя чувствуешь?

Она опять шла по тропинке, трава щекотала босые ноги, и солнышко ласково касалось лучами открытых участков кожи.