– Если ты имеешь в виду угол вращения, то повернуться на 360 градусов – значит остаться в прежнем положении, – спокойно ответил Гон.

Тэыль же думала, что ее уже ничем не удивить.

– А, ну да, надо было сказать, что ты повернутый на 180 градусов. Издеваешься?

– Я только что доверил тебе целый мир. Не знаю, как мне еще доказать свою искренность, – как всегда, Гон отвечал со всей серьезностью. – Из всех цифр я предпочитаю ноль. Ты чем-то похожа на него.

– Ах вот как?

– Сам по себе ноль ничего не значит, но на деле он обладает громадной силой, потому что может любое число превратить в ничто. Сила денег заключается не в первой цифре, а в количестве нулей после нее. Но как бы ни было велико число, если умножить его на ноль, получится ноль, а если возвести его в нулевую степень, оно обратится в единицу, – пояснил Гон, глядя Тэыль в глаза.

Взгляд у нее был пустой. Низкий голос Гона звучал одновременно мягко и твердо. Он продолжил:

– Есть только два способа, с помощью которых числа могут выйти из-под знака корня. Первый – если из них можно извлечь корень. И второй – если они встречаются с могущественной цифрой ноль.

Тэыль слушала его, не прерывая.

– Целых двадцать пять лет ты была для меня воображаемым числом. Числом, которое невозможно было найти, но оно существовало. Мнимым числом, которое описывало всю мою вселенную. Однако я нашел тебя. Ты была не воображаемым числом, а действительным. Ты была моим нулем, – спокойно сказал Гон.

Именно так Гон видел Тэыль. Он понимал: ее существование вовсе не ошибка. В бесконечном множестве чисел Тэыль была именно нулем.

– Ты постоянно занята, тебе нет до меня дела. Из-за тебя я был беспомощен в этом мире, но это неважно. Ты намного удивительнее, чем я представлял. И ты стоишь перед знаком корня, в котором я застрял. Тот самый ноль, что может вызволить число из заточения под корнем.

Кроме Тэыль, застывшей перед ним, у него больше не было зацепок. Она была ключом к его спасению, ей суждено было освободить его из заточения, в котором он пробыл двадцать пять лет. И он счел правильным полностью ей довериться. Гон не мог долго оставаться в мире Тэыль, ему давно пора было вернуться, и единственный выход – забрать ее с собой, сделать императрицей. Ах, если бы только она согласилась!

Гениальный математик, Гон щелкал задачи как орешки и иногда видел правильный результат даже раньше, чем находил способ решения.

– Вот тебе мой искренний ответ. Теперь ты мне веришь?

Тэыль никогда не любила математику, она считала бесполезным занятием доказывать что-то, расписывая доску формулами. Но от взгляда этого человека она почувствовала тепло, его глаза потрясали сердце Тэыль больше, чем сложные научные объяснения, которые она часто слышала от него.

Подавив вздох, Тэыль пристально посмотрела на мужчину и сказала:

– Просто слов недостаточно.

Если уж Тэыль взялась за дело, она доведет его до ума. В конце концов, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

– Так и быть, пойдем. Быстро. Давай посмотрим на твой параллельный мир. Объявлю себя императрицей вашего народа. Куда идти? Давай, веди!

Тэыль взяла телефон и написала сообщение Синджэ: «Попейте пиво сегодня вдвоем с Ынсопом, у меня появились дела».

Лицо Гона осветилось яркой улыбкой. Безусловно, он был прав, назвав Тэыль тем самым могущественным нулем.

* * *

Однако его ждало разочарование.

Он не мешкая повел Тэыль в бамбуковую рощу, откуда пришел. «Это здесь», – подумал Гон. Все выглядело точь-в-точь как и в тот день, когда он пересек границу миров. Тогда дул прохладный ветер, стволы бамбука раскачивались и постанывали, как будто где-то плакала флейта.

Тэыль оглядывалась по сторонам, подсвечивая себе мобильным телефоном. Они точно в центре Сеула? Место было так непохоже на привычный городской пейзаж, при этом ее спутник выглядел как хозяин леса, который, спокойно прогуливаясь, осматривал свои владения.

Тэыль резко спросила:

– Что, заблудился? Забыл адрес своего параллельного мира? Если нужно прочитать какое-то заклинание, чтобы перенестись туда, то давай, смелее, не стесняйся.

– Я ищу дверь. Но она не откроется, потому что я пришел с пустыми руками, – нахмурившись, ответил Гон.

Он не взял с собой хлыст. Видимо, Манпасикчок и правда является ключом от двери между мирами.

– В это сложно поверить, но тут должны стоять два больших каменных флагштока.

– А ты точен в своем вранье. Имеешь в виду храмовые камни?

– Верно. Танганджиджу, что охраняют границу между мирами богов и людей.

Гон остро вспомнил тот миг, когда перед ним выросли два огромных камня, энергию, что исходила от них, и охвативший его страх. Теперь он был уверен: обелиски – это дверь между мирами.

– Я услышал звук флейты, потом раздались раскаты грома и засверкали молнии. Появились два флагштока. Увы, сегодня мы их вряд ли увидим.

– Тебе заняться нечем? Со скуки с ума сходишь? Зачем мы вообще притащились сюда?

– Нужно было кое-что проверить, а ты как раз попросила о прогулке.

Хоть Тэыль и считала россказни этого человека выдумкой, ей очень хотелось ему поверить. Приезд сюда расставил все по местам. Красавчик просто посмеялся над ней, чем глубоко ранил Тэыль. Очевидно, лекция про цифры так вскружила ей голову, иначе отчего бы она согласилась отправиться поздно вечером в лес с чужаком?

– Вау… Какой грех я совершила в прошлой жизни, что в этой вынуждена выслушивать дикий бред, стоя на жутком холоде? Ким Гэттон, слушай внимательно: скорее всего, завтра придут результаты экспертизы ДНК. Повезет, если сможем отыскать твоих родственников, но, если не выйдет, я уже ничем не смогу тебе помочь. Ынсопу тоже больше не звони. Ты все понял?

Итак, шанс был упущен. Тэыль твердо решила, что этот тип – псих и над ней издевается, и намерена окончательно и как можно скорее избавиться от него. Она и так потратила целых два дня, разбираясь, что к чему.

Вдруг Гону пришла в голову любопытная мысль. Он пробормотал себе под нос:

– Интересно, а ДНК у Ёна и Ынсопа тоже совпадают? Даже у близнецов она разная. Даже если ты сможешь найти моих родителей, они все равно будут ненастоящие.

В этом мире должен существовать двойник Гона, а также вся его семья. Но у Ынсопа здесь есть младшие брат и сестра, а в Корейской империи Ён – единственный сын. Следовательно, при всей похожести миры все же различаются. Гон на мгновение задумался.

– Если ДНК совпадет, почему это они не твоя семья?

– Мои мама и папа скончались, когда я был еще ребенком. И по иронии судьбы моей первой обязанностью в качестве императора было оплакать отца. Тогда мне было всего восемь лет.