— Только если ты его снова не засосешь как Ликардия Фратера, — хохотнула Вестница Смерти.

Драконесса дохнула пламенем, от которого Вестница ускользнула, юркнув за мою кровать со смеющимся визгом.

— Поправляйся, — сухо бросила мне Эллибероут, виновато улыбнувшись. — И больше не делай глупостей. Иначе тебя ждут неприятности похуже твоего нынешнего состояния.

— Как же тогда я останусь в стороне? — слова саднили горло, но промолчать я не имел никакого права. — Они же ждут…

Драконесса покачала головой, после чего покинула комнату, еще раз улыбнувшись в качестве извинения.

«Побольше отдыхай», — пришло мне от нее мысленное сообщение. — «Я… Мне жаль, что так вышло. Впредь мой контроль никогда не будет утрачен».

После того, как за ней закрылась дверь, над кроватью показалась голова Ликардии, посмотревшей вслед дракоше.

— Кое-кто начал топить лед, сковывающий драконье сердце, — с довольной улыбкой произнесла она, положив голову на руки поверх одеяло. — Ну и как, стоило это того?

— Не думал, что Эллибероут окажется…

— Женщиной? — хихикнула Ликардия. — Ох, мальчик, как мало ты знаешь про противоположный пол. Чем больше мы говорим, что чего-то не хотим, тем больше этого желаем. Просто говорить о подобном прямо — неправильно. С точки зрения женского кокетства, конечно. А оно бессмысленно и беспощадно. Мы, женщины, свято уверены, что у мужиков тараканы в голове должны думать не только о войне, подготовке к ней и о том, как ее вести.

— Макиавиели бы с тобой не согласился, — произнес я.

— Потому я и произнесла в точности до наоборот его слова, — улыбнулась Вестница Смерти. — Хотела проверить как у тебя с головой дела обстоят. Ну, раз ты помнишь даже то, что случайно слышал продолжительное время назад…

— Не случайно, — поморщился я, попытавшись сесть на кровати. — Я читал его труды во время обучения у демонов…

Получилось хреново, поэтому, смилостившись, Вестница Смерти мне помогла, подложив под спину парочку подушек.

— Я кое-что подсмотрела в твоей голове о нем, — призналась Ликардия. — Вроде бы умный мужик был. Многое о нашем мире говорил очень точно. Тебе бы пользоваться мудростью прошлого, раз пока что своя не пришла.

— Придет, — пообещал я. — Дай только время…

— Если будешь и дальше засасывать драконессу — у тебя не останется ни времени, ни тела, ни души, — пообещала Ликардия. — На моей памяти ты второй человек, который смог пережить поцелуй с черной драконессой.

— Дай угадаю — первым был Аггел?

— На данный момент он единственный, кто сумел добиться от драконессы большего, чем невинный, но жаркий поцелуй, — рассмеялась Ликардия. — Эх, мужчины... Вечно вас тянет в опасность через глупость.

— Кто если не мы?

— Вот после таких слов в Ауре мужчин и становится меньше, — призналась Ликардия. — Кстати говоря — погода наладилась. А комендант просил тебя вернуться к зачистке некромантского отродья. Форт на перевале был вырезан неизвестными полностью.

— Как давно?

— Дня три назад.

Нормальные такие новости, нечего сказать.

— Сколько же я тут пролежал?!

— Сегодня — седьмой день, — улыбнулась Вестница, поднявшись на ноги и перекинув ногу через меня, удобно устраиваясь сверху. — И каждый день я находилась рядом, черпала Магию Теней и исцеляла тебя, потихоньку выдавливая из твоего тела драконью магию, пока ты не выгорел окончательно. Так что, — она недвусмысленно поелозила по мне телом, — кто у нас молодец?

— Ты молодец, — не стал скрывать я. — Но, было бы куда лучше, если б ты с меня, болезного, слезла.

— Не-а, — она наклонилась вперед и по лицу легонько ударили ее светлые волосы. — Я ж оружие Света для борьбы с темными тварями. А ты — вселенское зло. Как же я могу выпустить тебя из своей хватки?

— Вообще легко, — я вытащил руки из-под одеяла и схватил девушку за локти, увлекая на кровать рядом с собой. — Тебе напомнить, что ты вообще-то полуэнергетическая сущность из моего клинка?

— О, — Вестница оплела меня ногами за поясницу прижала к себе, — я вижу твой клинок. Он как раз в меня сейчас впивается, так что тебе не отвертеться рассказом, мол, я тебе не интересна.

Твою налево, утренняя победа организма над гравитацией!

— Это совсем не то, что ты подумала…

— Мальчик мой, — ее ладонь, оказавшаяся довольно теплой, легла мне на лицо и большой палец провел по губам. — Мне слишком много лет, а в моей голове слишком много знаний о чужих судьбах, чтобы я вот так легко сдалась…

— И все же, тебе придется, — отрезал я. — Это как минимум нечестно по отношению…

— К Лаурель? — подсказала мне Вестница, опершись на локти в ответ на то, что я отстранился от нее.

— Именно так.

— То есть драконессу ты домогался в память о нашей доброй эльфийке? — с укоризной спросила она.

— Это…

— Другое, да? — усмехнулась Вестница. — Ну да, с ней же интересно заигрывать, она же вся такая недоступная, замечательная цель для мужского шарма, проявления самцовости. Не то, что я — создание без души, сформированное богопротивной для этого мира энергией из тела другой бездушной твари, которая спасала тебе жизнь, делилась накопленной магией, благодаря которой вообще-то существует мое тело и сознание — не один раз, между прочим, и как минимум не делает тебе мозги относительно того, чтобы ты «бегал и добивался» меня.

Вестница смерти изобразила пальцами кавычки в воздухе.

— Решила меня завиноватить?

— Я? — удивилась она. — Древняя аристократка, прожившая более двух тысяч лет и ради своей цели отдавшая самое дорогое, что есть у человека? Чтобы я использовала свои заслуги против мужчины, дабы взыграть на его чувстве вины и получить то, на что я была согласна, даже когда жива была твоя постоянная подружка? Которая, вообще-то, сама была согласна на небольшой гарем преданных тебе…

— Лика, не нужно!

— Нет, нужно! — Девушка подалась вперед и завалила меня на спину. — В отличие от твоих девочек-гарпий или этой стервозной дракоши-недотроги я чутко тебе говорю что мне нужно. И прямо заявляю, что никаких рамок не приветствую. И не использую память о Лаурель, чтобы поддельно сопереживать тебе, чтобы затащить в постель. Твою мать, Практик, я ни одного мужчины никогда не добивалась так, как тебя! Что с тобой не так-то?! Зачем постоянно оскорблять меня отказом?!

А вот тут даже как-то стыдно стало…

С ее словами о том, что она многое для меня сделала, конечно не поспоришь, но