Шмораком, Супраским и Ф. Бернштейном. На конгрессе 1935 г. численность «фракции А» составляла 81, а «фракции В» — 47 делегатов.

Все «общие сионисты» сходились во мнении, что национальные интересы должны всегда преобладать над партийными. Но поскольку две враждующие фракции по-разному определяли понятие «национальных интересов» и по-разному относились к курсу международной политики Вейцмана, а также различались во взглядах на многие социальные и экономические вопросы, то такого общего соглашения было недостаточно для восстановления единства в рядах центристов. Фракция «А» выступала за тесное сотрудничество с трудовым сионизмом и стремилась к включению рабочих, поддерживавших «общий сионизм», в систему Хистадрут; фракция «В» («Всемирный Союз»), напротив, тяготела к «правым», предпочитая создание отдельного союза вне Хистадрут, которой руководили социалисты. Фракция «В» выступила в поддержку создания еврейского государства еще в 1931 г., тогда как сторонники Вейцмана считали это преждевременным. Фракция «В» хотела преобразовать «общий сионизм» в политическую партию, решения которой будут обязательными для всех ее членов; сторонники Вейцмана же предпочитали свободную конфедерацию. После раскола 1935 г. большая часть «общих сионистов» вошла в группу «А», на последнем предвоенном сионистском конгрессе насчитывавшую 143 делегата, тогда как фракцию «В» представляли на нем всего 28 человек. После войны, в декабре 1946 г., возникла новая всемирная конфедерация «общих сионистов», однако соперничество продолжалось, и на первых выборах в парламент государства Израиль «общие сионисты» раскололись на семь списков. В конце концов большинство членов фракции «А» вошли в «Прогрессивную партию», тогда как члены группы «В» основали Партию общего сионизма, которая впоследствии объединилась с ревизионистами («Херут»). За пределами Израиля видными деятелями «общего сионизма» были американские лидеры — Абба Гиллель Сильвер, а позднее — Израэль Голдштейн.

РЕЛИГИОЗНЫЙ СИОНИЗМ

Возникновение трудового сионизма и ревизионизма и их последующие судьбы уже обсуждались в предыдущих главах данной книги. Религиозный сионизм, представленный партией «Мицрахи», играл не столь важную роль, однако обзор сионистского движения был бы неполным, если бы мы проигнорировали эту фракцию, одну из старейших в рядах еврейского национального движения.

Ортодоксальные сионисты возводят свою «родословную» к Рамбану — средневековому мудрецу, который, согласно традиции, прибыв в Иерусалим около 650 лет назад, нашел там всего двух евреев и решил приложить усилия к тому, чтобы еврейская община в Палестине укрепилась. Своими предшественниками ортодоксы считали также раввина XVIII в. Израэля Баала Шем Това и раввинов XIX в. Калишера и Гутмахера (выдающегося каббалиста), которые часто высказывали идею воссоздания еврейской Палестины. Среди членов «Возлюбленных Сиона» было несколько видных раввинов (например, Элиасберг и Могилевер), но организация ортодоксальных евреев «Мицрахи» возникла лишь через несколько лет после того, как сионизм получил свежий импульс благодаря деятельности Герцля. Инициатором собрания в Вильно (1902 г.) и основателем «Мицрахи» был раввин из Лиды Исаак Иаков Райнес, «литовец», который, по словам его биографа, не знал ни одного языка, кроме иврита, и не получил общего образования, однако «был человеком великой мудрости и ума, талмудическим мудрецом, гением, проповедником редчайшего типа, оставившим огненный след в аггадической литературе»[696]. Райнес питал симпатию к «Возлюбленным Сиона», но после длительных размышлений решил присоединиться к герцлевскому сионизму. Взвесив и отвергнув доводы против сионизма, которые приводили ультраортодоксальные раввины, Райнес пришел к выводу, что всякий, полагающий, будто идеалы сионизма как-то связаны с вольнодумством, сам заслуживает подозрения в святотатстве[697].

На конференции в Вильне и на последующем собрании в Минске возникли разногласия между теми, кто утверждал, что «Мицрахи» должна играть роль «сторожевого пса» внутри сионистского движения, т. е. не допускать, чтобы сионисты подпали под влияние «вольнодумцев», и теми, кто полагал, что подход, основанный на огульном отрицании, окажется в перспективе неэффективным и что «Мицрахи», таким образом, должна заняться также и конструктивной деятельностью — например, развитием образовательной системы в Палестине и колонизацией. Но все это были скорее тактические, чем принципиальные расхождения. Члены «Мицрахи» всегда соглашались между собой в том, что основная цель их организации состоит в «захвате сионистских учреждений» и в создании религиозного большинства среди евреев Палестины[698]. Сторонники конструктивной деятельности победили, и было решено, что «Мицрахи» приступит к сбору средств, необходимых для создания современной йешивы в Лиде, школы в Тель-Авиве и учительской семинарии в Иерусалиме. Из-за трудностей, с которыми сталкивалось движение в царской России, штаб исполнительного комитета «Мицрахи» был перенесен из Лиды во Франкфурт, а позднее — в Гамбург-Альтону.

Поначалу успехи движения были не столь велики, как рассчитывали многие. «Мицрахи» в то время представляла собой свободную федерацию местных группировок, объединенных только религиозными и национальными убеждениями, а также общим желанием выступить в роли группы давления против «демократической фракции» (Соколов, Вейцман, Моц-кин), которая хотела, чтобы сионисты занимались не только политической деятельностью и колонизацией Палестины, но также культурной и просветительской работой. Поскольку просветительская деятельность, производимая неортодоксами, была, по определению, неприемлемой для «Мицрахи», эта организация пережила кризис, когда на 10-м сионистском конгрессе было наконец решено принять программу «демократической фракции». Самые непримиримые ортодоксы, особенно из Германии и Венгрии, решили покинуть ряды сионистского движения, но подавляющее большинство осталось[699].

На протяжении всей своей истории «Мицрахи» страдала от внутренних разногласий между теми, кто считал себя в первую очередь сионистами, и теми, кто ставил ортодоксальные принципы выше идей сионизма. Идеология «Мицрахи» представляла собой компромисс между этими двумя крайностями: она отвергала сионизм как чисто светское движение, заявляя, что духовные и моральные ценности Европы имеют лишь ограниченную значимость, что еврейская нация без религии — это все равно что тело без души и что религия и нация представляют собой неразделимое целое[700]. Иными словами, религия должна быть стержнем сионизма, а религиозная традиция вновь должна превратиться в закон Земли Израилевой. Однако, в отличие от «Агудат Израэль», «Мицрахи» всегда утверждала, что религиозная вера без национального духа — это лишь «половина иудаизма», и настаивала — опять же, в противовес ультраортодоксам — на том, что иврит должен быть языком как духовной, так и повседневной жизни. На Антверпенском конгрессе (1926 г.) идеология «Мицрахи» была облечена в одну краткую формулу: ««Мицрахи» — это сионистское, национально-религиозное объединение, стремящееся к построению национального дома для еврейского народа в Палестине в соответствии с писаными и неписаными законами».

Двое самых молодых и самых активных лидеров «Мицрахи», раввины Меир Берлин и И. Л. Фишман, во время I мировой войны находились в Америке и содействовали созданию филиала организации в США. 1922 год стал важной вехой в истории движения: штаб исполнительного комитета был перенесен в Иерусалим, а также была основана рабочая секция «Мицрахи» — «Хапоэль Хамицрахи». На ранней стадии в движении доминировали раввины, но постепенно в руководство стали приходить и светские члены организации. Один из них, профессор Герман Пик, стал