оставить тут, я уберегу ее до момента, когда ты снова отправишься в путь.

Сказав это, король подал знак, и один из лордов, тот что с ужасным шрамом на половину лица, мигом подозвал к себе несколько стражников. Сразу восемь крепких воинов вышли вперед, держа в руках железные носилки. Глядя на них Феликс сразу догадался, что это не было обычным совпадением, и арлекины, или как их назвала Анья — шалаль, заранее подготовились к этому. Интуиция ему подсказывала, что лучше не противиться этому предложению, и предоставить охрану скрижали владыкам этого города. Он не верил, что такой человек как Валь-Фараюм станет нарушать данное слово и отнимать скрижаль, а поэтому Феликс колебался лишь секунду, прежде чем положить каменную табличку на шелковую подушку, которая тут же промялась под ее весом. Некоторое время он наблюдал как стражники спокойно несли ее, но у самых дверей стало видно, как внезапно они напряглись, почувствовав на себе беспощадную тяжесть сакральных знаний.

Пока Феликс наблюдал как уносят скрижаль, к нему подошел один из слуг короля, и учтиво предложил сопроводить маленького никса в гостевой дом. Так Феликс поселился в Подзвездном Городе.

* * *

Теперь, помимо Синоха, за Феликсом неустанно следовал кто-то из слуг короля или закованные в блестящие кольчуги стражники. Обычно это был Шалавье — высокий мужчина с черными волосами до пояса и разукрашенными витиеватыми узорами глазами. Он был один из мудрецов этого города, и мог многое рассказать Феликсу о жизни своего народа, хотя и не с большой охотой делился своими знаниями. Так, например, Феликс узнал, что шалаль не единственные в своем роде, и что есть еще несколько племен арлекинов, которые, в основном, ведут кочевой образ жизни. Самые многочисленные из которых рамуа — Веселые. Именно рамуа больше всего любили путешествовать по другим королевствам, развлекая народ своими яркими представлениями, и торгуя разными занятными безделушками, которые они мастерили в своих передвижных домах. Были еще лумуа — Забытые, которые жили в безмятежных храмах пустыни Сим-Нал’сош, предпочитая вести уединенный и мирный образ жизни, предаваясь общим молитвам и групповым танцам, похожими на кружение песка; и муакиры — Служащие Матери, о которых было мало что известно даже самим шалаль, так как они были очень скрытым народом, нашедшие свой приют рядом с Алгобсисом; ну и конечно зоарэ — Светлые, бледнокожие предатели всего рода кирэ, которые жили на западе континента, и где даже само небо было осквернено их злой силой. Шалаль, как и другие народы арлекинов, порой присоединялись к караванам рамуа, и отправлялись на их расписных кораблях в далекое путешествие по королевствам, облачаясь в яркие одежды и маски, и на время становясь немыми артистами. Как объяснил Феликсу Шалавье, потеря голоса является важно частью общей истории кирэ и их древних традиций. Что когда-то их народ совершил непростительный грех, и в качестве искупления поплатился своим голосом, и что теперь самые прекрасные голоса среди кирэ ценятся куда больше, чем горы золота и драгоценных камней, а поэтому их рьяно берегут и любуются ими лишь на своей земле. Так же Феликс узнал, что есть и другие города шалаль, которые тоже спрятаны под звездными хребтами.

— У нас редко появляются дети, — рассказывал Шалавье о том, почему им так нравится устраивать представления для других народов, — а поэтому нам в радость дарить веселье нашим далеким предкам, которые когда-то служили эйнам — сынам Короля-Ворона Хасиналя и Хранительницы Древа Эль’ЛаЛафэй.

Феликс так и не смог как следует понять, кем именно были эти странные Хасиналь и Иакир, о которых с таким почтением говорил Валь-Фараюм. Все старые книги в многочисленных библиотеках Подзвездного Города были написаны на айнале — языке кирэ, а сами хозяева города с большой неохотой и крайней осторожностью говорили на эту тему. Так что единственное, что понял из всего этого Феликс, что Хасиналь когда-то правил всеми смертными людьми вместе с некой «Хранительницей Древа», которая приходилась ему женой, и что именно он был изображен на фреске у входа в город. Когда же Феликс спрашивал, что с ними стало потом, Шалавье с грустью опускал голову, и отворачивал взгляд, намекая на то, что не намерен продолжать разговор. То же случалось и с другими жителями, а поэтому Феликс решил больше про это не спрашивать, и разузнать обо всем у Аньи, когда они вновь встретятся.

Поняв, что стоит ненадолго отбросить терзающие его волнения, Феликс с упоением проникся удивительной жизнью овеянного древними тайнами и кристальной чистотой города. Каждый новый день открывал для него что-то неведанное и загадочное, что до этого он мог считать лишь вымыслом, и вряд ли кто-то сможет ему поверить, если он начнет рассказывать о том, что ему удалось тут повидать. От иллюзорного неба, которое было создано умелыми алхимиками, до самых глубоких шахт, где не покладая рук трудились в поисках самоцветов лучшие в мире горняки — все было окутано доселе невинной и сокровенной, как сами кристаллы, первостатейной красотой.

Феликс сразу приметил, что в Уамаль Эошул царил культ чистоты, странным образом сочетающийся с любовью народа шалаль к кузнечному и горному делу. В подземном городе было столько удивительных кузниц, что с ним мог сравниться разве что легендарный, ныне похороненный в заснеженных горах Амбосгот, или мифический Металлгард, который, по легендам, тоже запрятан где-то под землей, в ледяных лесах Поларвейна. Но не в одной из виденных ранее Феликсом кузниц не царила такая слаженная и четкая работа. Мастера шалаль с большой охотой и без устали трудились в наполненных звездным дымом и разноцветными искрами мраморных плавильнях, расположенных рядом с подземными реками, создавая настоящие шедевры искусства. Даже в том, как они это делали, прослеживалась торжественная грация и стать. Работая небольшими группами по несколько человек, они гордо выпрямляли спины, раз за разом занося свои серебряные молоты и обрушивая их на раскаленные детали. А порой, в самых загадочных и мистических из всех кузниц, можно было увидеть, как за место обычного угля, сталь плавилась на испускающих голубой жар кристаллах, что еще сильнее разжигало в Феликсе любопытство. До этого он не сильно интересовался этим, как ему казалось, слишком тяжелым и грубым ремеслом, но увидев работу кузнецов шалаль он понял, что даже самая грязная и не отличающаяся красотой вещь может стать настоящим шедевром, если за нее возьмутся руки мастера.

Но кузнечное ремесло было лишь одним из множества дивных секретов, которыми полнился город. И одним из таких чудес оказался сам король Валь-Фараюм. Как ценители всего прекрасного, шалаль находили