Это послание о братстве человечества, которое, несомненно, одобрил бы Энфантен, было именно тем, что хотел продвигать Исмаил. Исповедник также произнес хвалебную речь о де Лессепсе, сравнив его с Христофором Колумбом, при этом де Лессепс был уверен, что подобной совместной церемонии мусульман и христиан еще никогда не проводилось.11 17 ноября большая процессия из более чем тридцати кораблей отправилась из Порт-Саида по каналу, и путешествие вельмож прерывалось пышными остановками для угощений и развлечений по пути следования. 20 ноября гребная лодка императрицы достигла Красного моря и была встречена салютом из 21 пушки. Де Лессепс "превратил Африку в остров", как писала газета The Times.12

Теперь все зависело от объема перевозок по каналу, от которых хедив оптимистично надеялся получить большую выгоду; ему полагалась 15-процентная доля в прибылях от канала. Неудивительно, что грузоотправителям и торговцам потребовалось несколько лет, чтобы привыкнуть к существованию нового экспресс-маршрута на Восток. В 1870 году по каналу было отправлено более 400 000 тонн товаров на 500 судах. В 1871 году этот показатель вырос до 750 000 тонн. Но хедиву внушали, что он будет получать доход от 5 000 000 тонн в год, и потребовалось время, чтобы достичь этой цифры. Пока строился канал, Порт-Саид привлекал множество французских пароходов (шестьдесят четыре) и множество египетских, а также большое количество турецких парусников. Австрийские парусники привозили уголь из Уэльса и южной Франции, древесину с Корсики и Истрии и вино из Прованса, чтобы утешить европейских поселенцев на бесплодных краях Синая.13 Контраст между этими необработанными цифрами и данными за годы после открытия канала дает реальное представление об изменениях, произошедших после открытия прохода. В долгосрочной перспективе наблюдался огромный рост: 486 судов прошли через канал в 1870 году, 765 - в 1871-м, а в течение остальной части десятилетия эта цифра колебалась в районе 1400, превысив 2000 в 1880 году и достигнув максимума в 3600 в 1885 году, после чего число судов немного снизилось. Несмотря на прохладное отношение британского правительства к проекту, британские бизнесмены быстро воспользовались им, и к 1870 году две трети перевозок принадлежали британским инвесторам. В течение двадцати лет после 1870 года британское господство становилось все сильнее и сильнее, так что к 1889 году на долю Соединенного Королевства приходилось более 5 000 000 тонн товаров из почти 6 800 000 тонн; Франции оставалась ничтожная доля (362 000 тонн) и меньшая доля для перевозок из Германии, Италии и Австрии (в основном Триест). Торговый совет в Лондоне утверждал: "торговля между Европой и Востоком все больше и больше проходит через канал, и британский флаг покрывает все большую долю этой торговли".14

Это было светлое будущее, но в 1870 году акционеры могли только надеяться, и их неуверенность росла по мере того, как компания канала оказывалась неспособной приносить дивиденды, или, как провозглашалось во французском памфлете: "Агония Суэцкого канала - нулевые результаты - далее следует разорение!15 Де Лессепс решил сосредоточить свое внимание на другом проекте канала, через Панаму (что было выше его технических и финансовых возможностей), а французский император, потерпевший поражение в войне с Пруссией, был вынужден отправиться в изгнание, а Париж был взят под контроль коммунарами. Как только порядок в Париже был восстановлен, Третья республика заявила о своей твердой поддержке канала, но не смогла помочь незадачливым инвесторам. Исмаил был в значительной степени покинут, и в 1872 году, не имея средств, он был вынужден взять кредит в размере 800 000 000 франков (32 000 000 фунтов стерлингов); к 1875 году его долги приблизились к 100 000 000 фунтов стерлингов, и простое их обслуживание (около 5 000 000 фунтов стерлингов в год) истощало его ресурсы быстрее, чем он мог их накопить - в 1863 году правительство Египта получило меньше этой суммы в виде налоговых поступлений. Его привлекательность для кредиторов заключалась в обеспечении: он владел большим количеством акций Суэцкого канала, включая те, которые де Лессепс бросил на Египет, когда иностранные инвесторы не захотели их покупать. Он вел Египет к большей политической независимости, но финансовые издержки были столь велики, что он рисковал поставить под угрозу эту независимость. В 1875 году единственным выходом казалась продажа египетских акций. Французские покупатели были готовы наброситься на них. Тогда Бенджамин Дизраэли получил информацию о происходящем и увидел, что за 4 000 000 фунтов стерлингов у него есть возможность получить частичный контроль над средиземноморским путем в Индию. Он сообщил королеве Виктории, что покупка акций, "дело миллионов", "даст владельцу огромное, если не сказать преобладающее, влияние на управление каналом. Для авторитета и власти Вашего Величества в этот критический момент крайне важно, чтобы канал принадлежал Англии". К концу 1875 года британское правительство оказалось владельцем 44 процентов всех акций канала, что сделало его крупнейшим акционером. Дизраэли сообщил королеве: "Все решено: вы получили его, мадам".16

Эта покупка имела огромные последствия для Египта и всего Средиземноморья. Была создана англо-французская комиссия двойного контроля для управления египетской государственной казной и обеспечения надлежащей дисциплины в бюджете хедива, что значительно усилило влияние Великобритании в египетских делах. Однако комиссия разрешила продать право хедива на 15 % доходов от канала французскому банку за кругленькую сумму, что вряд ли укрепило его позиции. Османский султан с полным основанием считал это первым шагом к англо-французскому захвату Египта, а зависимость Исмаила от иностранных займов поставила бы под угрозу ежегодную дань, которую хедив платил Константинополю. Исмаил мечтал найти новые активы в Судане, но отправка армий на юг стоила больше денег, чем он мог себе позволить. Он становился все более изолированным: в 1879 году султан сместил его с поста, хотя в эти более добрые времена он понес не худшее наказание, чем изгнание в Неаполитанский залив. Однако, сместив Исмаила, султан на самом деле подчинился давлению Комиссии двойного контроля, а преемник Исмаила, сын Тауфика, дружелюбно настроенный к европейским державам, только еще глубже затянул Египет в британскую паутину. К 1882 году Тауфик оказался под огромным давлением внутри страны: в результате армейского переворота было создано правительство во главе с арабами, враждебное старой турецко-албанской элите. В конце лета 1882 года британские войска с помощью армии, присланной из Англии, подвергли бомбардировке Александрию, где, к отвращению европейцев, произошла резня иностранцев; британцы обезопасили Суэцкий канал и продвигались к Каиру с публичной целью восстановить Тауфика на троне.17 Теперь Египет во всех смыслах стал британским протекторатом, даже если хедиву (и его преемникам, королям Египта) была предоставлена значительная автономия. Свергнув Исмаила, султан положил начало череде