повелителем Великой Моравы. Щедро разбрасывая золото, вызвали купцы бунт в Юмно против власти Хока, которому пришлось пойти на условия бунтовщиков, если хотел он остаться правителе в Юмно. Так что с тех пор аскоманские суда могли плавать вверх по Вядуе. Так почему бы нечто похожее не могло случиться и в Гедании?

Поначалу десятью военными судами на Геданию напал кунинг Опир, только его не только отпихнули, но и полностью разгромили боевые суда Гедана. После того аскоманы напали на Город Около Берега[12] и сожгли дотла как град, так и порт. Но это лишь укрепило могущество Гедана, поскольку с тех пор он перехватил всю торговлю солью в этой части Сарматского моря, соль же, как это уже было сказано, он чуть ли не даром принимал от полян, которые были слишком слабы, чтобы заявить о честном урегулировании купеческих расчетов. С тех пор Гедан заделался гордым и начал думать о королевской короне, сам себя заставил называть королем Витляндии, принимая смиренных послов от эстов, которым соли не хватало, ведь ранее они покупали соль у поморских народов в Граде Около Берега. Раскидывали купцы из Хедебы свое золото среди воинов вождей Витляндии, организовывали всяческие заговоры против Гедана, только все эти заговоры выявлял и подавлял жестокий Гаут, норманн по происхождению, ставший командиром дворцовой стражи Гедана, он был хорошим воином и хитроумным человеком. Так случилось, что в бою с войсками Опира погибли три сына Гедана, и остался один лишь средний, слабый умом Йонкис. Так что все указывало на то, что в конце концов владычицей станет Гедания, возьмет она себе местного мужа — может быть, и того самого Гаута — и укрепит могущество Витляндии в качестве самостоятельной владычицы.

Гауту было уже сорок лет, имелось у него трое жен и куча детей. Только все это никак не мешало ему размышлять о том, что появится случай взять в жены Геданию и сделаться повелителем Витляндии. Догадывался ли об этих планах старый Гедан — сказать трудно. Точным здесь было лишь то, что знала о них сама Гедания, была она этим планам противна, и с тех пор исполнилось ей восемнадцать лет, и как погибли ее братья, постепенно брала в свои руки власть в Витляндии, пытаясь убрать Гаута то ядом, то рукой подкупленного человека, вооруженной стилетом. Гаунт избежал смерти, только сделался более осторожным, чем до того, более старался об охране здоровья и жизни Гедана, прекрасно понимая то, что как только его самого не станет, слуги Гедании его убьют. Ибо Гедания, как мало какая женщина, желала власти исключительно для себя, как и многие аскоманские женщины, которые покоренными норманнами землями управляли так же хорошо, как и мужчины. Слыхала Гедания саги, что пели об этих женщинах, более всего понравилась ей рассказ о «рыжей девушке», предводительнице одной из армий викингов. Потому-то тренировалась она в конной езде, метании копьем, владении ножом. Начто нужен был ей муж, раз она была уверена, что сама лучше всех сможет управлять Витляндией.

Тем временем, в далеком Византионе, в императорском дворце ромеев, бывший Великий Конюший Василий, которого Гедания узнала, будучи маленькой девочкой, заколол стилетом не только военачальника ромеев, Бардаса, но, хотя и роллучил должность соправителя, приказал убить и Михаила III, что случилось в собственной того спальне, где он спал, пьяный, после банкета. Еще раз подтвердились науки Книги Громов и Молний, что стилет и яд скорее всего открывают дорогу к трону.

Новый император ромеев, Василий I, тут же поменял отношение к Старой Роме и правящему в ней римскому папе. Мечтал он о громадном совместном походе против изводящих как ромеев, так и франков — сарацин. Потому-то начал он искать согласия с папой, убрал с трона патриарха Фотия, на созванном в Византионе соборе позволил он легатам папы Адриана II предать анафеме Фотия и его учение. Василий не понимал того, что таким вот образом, от его влияния выскользнуть как Болгария, так и Великая Морава, ибо, как оказалось, Константина беззаконно держали в плену в в Риме, где он вскоре и умер в одном из монастырей; Мефодия же немецкие епископы точно так же бесправно лишили церковных функций и закрыли в одном из монастырей Швабии. Василий и новый папа пытались все эти проблемы устроить полюбовно таким образом, что, в конце концов, Булгария имела патриарха из империи ромеев, а вот епископов — из Старой Ромы. Начали вестись какие-то действия по освобождению из монастыря Мефодия, что завершил только лишь папа Иоанн VIII. Тем не менее, отношения с франками значительно улучшились, между двумя империями оживилась торговля. А то, что Маре Интернум было чрезвычайно опасным по причине курсирующего в нем сарацинского флота, купцам из Хедебы показалось важным открыть новый путь между Византионом и франками. Так что дорога по Висуле вновь сделалась весьма важной, ведь повсюду рос спрос на восточные товары, на благовония, на пряные приправы, шелка, меха и золото. Только Гедан оставался таким же неуступчивым, отказывался он впустить чужих в реку Висулу, укреплял защитные валы, увеличивал число своих воинов. Его преследовали призрак предательски сожженного Друзо и мысль об отрубленной голове князя Акума.

Вот только купцы бывают более искусными и разумными, чем многие, занимающиеся искусством войны, ибо к разуму они обращаются с помощью звонкой монеты, а не меча. Да и договориться друг с другом они умеют гораздо легче, чем повелители различных стран. Рассказывают, что, обменявшись друг с другом письмами, как купцы из Византиона и греческих колоний на Понтийском море, так и купцы из Хедебы, Бирки и даже Готеборга, обратили свои взоры на нового повелителя полян, некоего удивительнейшего Пестователя, который не позволял называть себя князем, хотя в его руках уже была вся давняя держава Пепельноволосых. Когда сравнял он с землей Калисию, и там сгорело множество складов с товарами, несколько купцов понесло громадные потери. Тогда договорились они, что станут обходить Гнездо, и приходилось им делать серьезный крюк, ведя караваны возов к эстам, курам или вдоль побережья Сарматского моря, либо же идя через Страну Крылатых Людей. Их раздражало то, что Пестователь выделял баварских купцов, находящихся под властью Карломана; он же дал им привилегию не платить какие-либо пошлины в Гнезде, Познании и Крушвице. Но возможность открытия нового, более выгодного пути к Понту заставляла забыть о старых обидах. Весной в Гнездо прибыл огромный караван купеческих возов из Вроцлавии по дорогн за янтарем самбов. Купцы попросили Спицимира, как управляющего Гнездом, права на постройку нескольких складов в