Он опускается на пол и начинает помогать жене, одновременно утешительно поглаживая ее по плечам. Лале становится стыдно. Стыдно и интересно. Она садится на корточки и, прошептав чуть слышно: «Мама, прости, пожалуйста», начинает аккуратно присоединять обрывки друг к другу. «Как его зовут?» — спрашивает она, прилаживая фрагмент, на котором под серебристой материей четко прорисовывается угол крыла. Отвечает почему-то не мать, а отец: «Это Корвус Дар-Эсиль, дочка. Лорд-канцлер Аккалабата». И объясняет, как маленькой: «Лорд-канцлер — значит высший вельможа, правая рука королевы. И видишь — у него крылья». Крылья…

Потом уже Лала, как волшебное зелье, глотала звуки удивительных слов: Аккалабат, дары, лорд-канцлер, деле, дуэм… Рассказы матери были скупыми и неясными, книги и астронет скорее дразнили любопытство, чем удовлетворяли его, и по ночам девушке снились огромные черные кони, летящие под облаками, суровые всадники с окровавленными мечами, попирающие сапогами трупы своих врагов, вздымающиеся в небеса стены королевского дворца, украшенные алмазами и рубинами, охотничьи процессии с ловчими и загонщиками, трубящими рогами и лающими собаками.

Сны и грезы об Аккалабате помогли Лале пережить горе и разочарование от разлуки с любимым. Потом, правда, выяснилось, что лошади на Аккалабате не летают — летают сами дары, что к трупам врагов там относятся с гораздо большим почтением, чем к трупам друзей-изменников, что собак на Аккалабате нет, а стены королевского дворца не украшены ничем, кроме потрепавшихся от времени штандартов старейших родов Империи.

Бывший лорд-канцлер Аккалабата, в распоряжении которого теперь были видеокоммутационные средства планеты Делихон, не жалел времени на свою дорогую девочку. Он рассказывал ей все, что она хотела знать, с одним условием: Лала не должна была и близко подходить ни к сумеречной планете, ни к ее обитателям, буде таковые встретятся на ее пути. Исключение было сделано только для Кори.

Тогда Корто задумчиво потер лоб и не то разрешил, не то попросил: «Посматривай за ним, девочка. Все-таки он твой племянник. И учти, парню очень непросто: в нем незамутненная моральными принципами кровь Дар-Эсилей борется с чисто халемским чувством добра и справедливости (забери его демон Чахи!). Вычеши во время альцедо: родные руки ничто не заменит. Будет льнуть — не отталкивай. Дары нашего дома инстинктивно чувствуют своих близких. В общем, у тебя есть шанс лучше узнать своих родственников. Дерзай!»

* * *

Лала чуть заметно нахмурилась. Воспоминания, болезненные и приятные, были замешены так круто, что она и сама бы сказать не могла, какие чувства вызывает у нее отец сейчас. Она, безусловно, его любила: это было то, что он называл «зовом крови аккалабатских даров». Но и не могла простить ему преград, которые он на пути этого зова крови воздвигал. Если верить Корто, малейшее подозрение на родственную связь с Дар-Эсилями могло стоить ей жизни. Лале не хотелось смиряться с мыслью, что она никогда не увидит свою вторую родину. Неужели Аккалабат для нее так опасен?

Корто словно прочитал ее мысли.

— Кто угодно, только не ты. Тем более в нынешней политической ситуации, когда, благодаря весьма идиотской самоотверженности Сида, лорд-канцлерское кресло впервые за сто лет пошатнулось под дарами Эсиля. Нужен кто-то… нет, не кто угодно! Кто-то, кто-то… очень непростой, я бы сказал. И, вспоминая об идиотской самоотверженности Сида…

Корто решительно взялся за коммуникатор.

— Ты знакома с мадам Ковальской?

— Только понаслышке. Она работала с Киром.

— Да, над Киром она славно поработала… Лисс, Вы меня слышите? — поинтересовался Корто в коммуникатор.

— Слышу, — отозвались из коробочки. — Но видео включить не могу. Я на Дилайне. Его Величество демонстрирует новый демонический конформ. Страшно жуткий. Вредно смотреть, даже для ваших недюжинных нервов.

— Привет Его Демоническому Величеству, — улыбнулся Корто. — Не сомневаюсь в жуткой страшности его конформа. Хвала королю!

В коммуникаторе что-то зарокотало.

— Он доволен, — через паузу сообщила Лисс. — А что вы хотели?

Лале, которая впитывала весь этот разговор как губка, даже не верилось, что ее отец на такой короткой ноге с властелином Дилайны. Тем не менее, беседа шла, минуя все дипломатические тонкости.

Корто посерьезнел:

— На Аккалабате, похоже, складывается новая дипломатическая традиция. Использовать Делихон в качестве полигона для испытания на прочность своих лорд-канцлеров. У меня здесь очередной… лорд Кори Дар-Эсиль.

— В случае с Сидом это было не на прочность… — задумчиво ответила Лисс. — На верность, наверное. На самоотвер…

— Я не желаю слышать этого слова.

— Простите. Вернемся к лорду Кори. Что с ним стряслось?

— Внезапное альцедо, на редкость тяжелое. Набор, естественно, он не захватил. Решил, что с лорд-канцлером Аккалабата ничего не может произойти неожиданно. Мы, скажем так, изыскали внутренние и внешние резервы и решили проблему. Но ему пора возвращаться, а в таком состоянии… он нуждается в провожатом. Честно говоря, я звонил, рассчитывая, что застану Вас где-нибудь по дороге с Анакороса на Аккалабат или в рассуждении «Не посетить ли мне, скажем, Дилайну?»

— Мне жаль, что…

Голос Лисс перекрыло такое оглушительное рычание, что Лала испуганно отшатнулась, а Корто закрыл коммуникатор ладонью.

— Лорд Тон, ты своим рыком напугал мою дочь, — сообщил он, когда на другом конце воцарилась тишина.

— Это не рык, а смех, — на экране появилось неясное изображение.

Лала во все глаза разглядывала мужчину — рыжеволосого, зеленоглазого… что? обнаженного!.. — за спиной которого лучилось и играло на солнце… море? Такого цвета и непрерывного движения воды она еще не видела, но это явно была вода. Про нее можно было бы сказать — «всех оттенков голубого и синего», если бы этой фразой можно было передать то, что все оттенки голубого и синего присутствовали в ней не поочередно, а одновременно в каждой отдельной капле, струе, слое той гигантской бурлящей воронки, которая находилась за плечами у короля Тона, как ни в чем не бывало разливающего вино по хрустальным бокалам.

— Что у него за спиной, папа?

— Лорд Тон, моя дочь интересуется, что у Вашего Величества за спиной, — протранслировал Корто.

— Где? Аааа, это… это я только что вынырнул. Вообще, леди… Быстро подскажи мне, как зовут леди, лорд Корвус!

— Лала. И раз уж Вы изволите называть ее леди, было бы логично, если бы Вы что-нибудь на себя надели, сир.

— Вообще-то, леди Лала, — невозмутимо продолжил лорд Тон, протягивая один из бокалов куда-то за экран коммуникатора, — море у нас тихое, спокойное. Надо бы Вам когда-нибудь…

— Лорд Тон! — голос у лорда Корвуса был вполне угрожающий.

— Мне не пять лет! — рявкнул Тон.

— Тем более, оденься.