- Да плевать. Главное, что я сейчас понимаю их логику и могу прогнозировать действия в случае смерти вождей. Это нам поможет, но не принесет победы. Их не получится дезориентировать и обратить в бегство. Не получится напугать. Все, что мы можем…

- Это вырезать всех подчистую, - подавленно закончила Пепельная за Лину, - Скарджи уже отказались от жизни. Им терять нечего. Поэтому они страшны.

- Тётушка, иди спать. Завтра мы выступаем мясникам навстречу. Ты с отрядом охотников будешь действовать вместе со мной. Снаряжения много не берите, одежду и оружие оставьте в лагере. Это все нам не понадобится, - Лина слизнула с тонких губ, красную пену, - Мы будем рвать их клыками и когтями, как звери. Пришла пора сжечь собственную человечность, чтобы осветить дорогу другим.

Крина приложила ладонь к груди и кивнула. Все подозрения насчет Лины у нее постепенно пропадали. Охотница чувствовала силу и страсть в каждом ее слове, в каждом действии. Бездушные так себя не ведут. Попрощавшись она отправилась к деревне. Найт, подойдя к Лине ближе, обнял ее за плечи. Не просто жест. Без лишних слов. Лишь тепло и доверие. Уложив горячий лоб ему на грудь, Лина вздохнула. Эта молчаливая мудрость молчания проистекала у Найта из сомнений. А у нее самой из страха. И все-таки им было хорошо вместе. Скорее друзья, чем возлюбленные. Правда сама Искательница все еще желала стать ему ближе.

Стражи Леса выступили в поход утром, разделившись на четыре отряда. Два боевых, насчитывающих по сто двадцать воинов и возглавляемых Харадом и Дарном. В двух оставшихся были немногочисленные меченые разведчики и Искатели. Перед ними стояли две задачи: во-первых, перебить племенных вождей-шаманов, которые служили проводниками воли Разрушителя, а во-вторых, нанести удар по обозу противника, уничтожив боеприпасы, а также запасы яда, сетей и горючей смеси для осадных орудий. У Крины в подчинении было двадцать человек, все эти оборотни происходили из разных кланов, но были достаточно опытны, чтобы сдерживать себя в форме зверей. Самую малую группу вела Лина. Согласно их плану, сразу после уничтожения вождей скарджей она отделится и направится на захват Аделы, в глубине территории мясников.

Харад, в сопровождении десятка личных стражей, поднялся на вершину небольшого холма и, прикрыв глаза ладонью от стоящего в зените солнца, вгляделся в открывшийся изумрудно-алый пейзаж. Крепкой рукой старый вождь воткнул в мягкую землю копье, оскалив клыки. Скарджи уже были здесь, он чуял их вонь. Из горла сам собой родился низкий, выбрирующий рык, что пробежал над заросшей ликорисом равниной, порождая эхо и набирая силу от воинов, что поднимались вслед за своим господином. Здесь были только те, кому есть что защищать и за что умирать, те, кто уже оставил свое семя в этом мире, породив двух и более детей.

Оглашающий алое поле звериный рев набрал силу, когда с той стороны показалась цепочка передового отряда бритоголовых. Они были вооружены длинными копьями и деревянными щитами. Тела скарджей блестели на солнце, натертые отбивающими запах маслами, мясники дисциплинированно строились, подчиняясь приказам своих командиров. Их ноги в сандалиях топтали бутоны паучьих лилий. Позади двух широких рядов копейщиков виднелись ловчие с сетями, которые были вполне эффективны как против людей, так и зверей. А следом шли стрелки, вооруженные самострелами. Большая часть скарджей все еще скрывалась среди листвы и кустарника на краю поля, Харад их чуял. Засадные отряды готовились ударить во фланги, согласно воинской науке. Старик ухмыльнулся. В этой битве у них не будет флангов. Если Баррет права, это будет не битва. Это будет охота. А сам старый вождь послужит приманкой для основных сил.

Вскоре яростному рычанию сотни его людей вторил гулкий звук медного гонга, раздавшийся со стороны неприятеля, и бритоголовые размеренной поступью пошли навстречу выстроившимся на холмах магиматам. Искусные охотники, привыкшие бить птицу на лету, были вооружены длинными луками, чья эффективная дальность при навесной стрельбе значительно превосходила самострелы скарджей. И то, что они занимали возвышенность, только увеличивало это преимущество. Мясники, судя по всему, не ожидали наткнутся здесь на клановцев, ведь оберегающая пламена колдунья сообщила, что стражи Леса собираются их встретить за крепкими стенами крепости. Но это привело лишь к небольшой заминке перед приказом идти в атаку. Служителям Разрушения было плевать, где убивать и умирать.

Набрав воздух в легкие, Харад выбросил вперед руку, и подчиняясь его приказу, лучники выпустили рой стрел. Шелест и свист слились воедино, а затем раздались влажные звуки. Они пока били навесом по задним рядам, целясь по арбалетчикам и метателям, не жалея стрел. Каждый из магиматов был предупрежден и готов к тому, что бой вскоре изменится. Стрелки успели сделать семь залпов, прежде чем мир вздрогнул, вздохнул, а воздух задрожал от потока изумрудного ветра, что бил в лицо, наполняя сердца лучащейся, первозданной энергией жизни, запахом трав и цветов. Ему ответил скрежет клыков, охотники бросали оружие и склонялись к земле, не в силах противостоять древнему, заключенному предками контракту.

Закрыв глаза, Харад усилием воли смирил рвущееся из глубин души первобытное ликование и, недрогнувшей рукой, потянулся за созданным Розой "Оберегом Единства". Он успел набросить широкое, сплетенное из волос дев кольцо себе на шею, прежде чем обратиться в громадного, седого от прожитых лет, могучего льва. Тотемы вспыхнули на его шее, а по нервам пробежал первый прилив переполняющих стражей пси-сил. Вождь зарычал от боли и ярости, удерживая резонанс между кланами и