вверх, Лина протяжно и яростно заревела, а затем бросилась к чернокожему воину, подставляя тому крепкую спину. Пора было мчаться к следующей добыче, пока старик еще держится.

Горделиво возвышающийся на вершине холма седой лев сейчас как будто парил над всем полем боя. Его сознание разделялось на сотни осколков. Он видел сотнями глаз, слышал каждый звук, каждый стон, каждый удар. Он был Кланом, а Клан стал им. Харад уже не осознавал себя как личность, но прекрасно помнил что надо делать. Его сознание разделилось и никогда уже не соберется воедино, но у него оставался важный долг. Победить. Защитить стаю. Уничтожить врага. Первый натиск на позиции щитоносцев оказался дьявольски кровопролитным. Опьяненные боевой яростью хищники после разбега бросались на людей не жалея себя. Плотную шкуру пронзали острые жала ядовитых копий и стрел, прочные сети вгрызались им в кожу, но даже издыхая, каждый из пятидесяти смельчаков сеял хаос и смерть. Да, на центральную позицию напало меньше половины стаи Харда, потому что двадцать лучших охраняли вождя, от зашедших им в спину лазутчиков, а еще пятьдесят он отправил для нападения на левый фланг противника, по которому, из засады сейчас ударила вся стая Дарна.

В длинном, но неглубоком овраге на границе заросшей алыми паучьими лилиями поляны, там где находились засадные отряды врага, сейчас царила настоящая бойня. Первыми, неожиданной атакой, перебили скрывающихся за щитоносцами ловчих и стрелков, а когда строй дрогнул, туда подоспели пять десятков Харада. Мясников разделили на группы, но сражавшиеся с дикими зверями посреди леса, они были обречены. Звери пикировали на них с ветвей, напади из кустарника, рвали на части и пожирали. Ситуацию мог спасти правый фланг, но его продвижение было замедлено уничтожением их командира. Меньше чем за пять минут после начала сражения, враг уже лишился двух сотен бойцов.

Даже совокупность факторов внезапного нападения и неожиданно осмысленных действий клановцев, которые под колдовством матери должны были уже разбежаться подобно диким зверям, не заставили Кируса Разрушителя колебаться. Он больше десяти лет вел племена, неся всем встреченным чужакам освобождение. Кошаки действовали слишком быстро и похоже знали, где его ожидать, да и колдовство ведьмы сработало не так, как должно. Все указывало на предательство, Сын Разрушения поклялся отплатить лживой колдунье, оценивая поступающую информацию. На оба его фланга было совершенно нападение, один из лейтенантов убит, а казавшаяся самой опасной, фронтовая атака по центру, на деле была ложной. Ему нужно было отступить и перегруппировать силы, но в этом случае его бойцы окажутся в лесу, где у оборотней будет преимущество. Чутье ему подсказывало, что надо бить, наступать быстро и яростно, уничтожить седого льва на холме и организовать круговую оборону на алой поляне. Она была больше пятисот метров в диаметре и способна вместить всех его солдат.

Быстро приняв решение, Кирус скомандовал, и горы загудели, разнося весть по всему окружающему лесу. Немногочисленных котов, что напали по центру, уже добивали. Его левый фланг наконец-то пришел в движение, выступая на поле боя из кустарника, но тут прибежал гонец с новыми, безрадостными новостями. Несколько десятков особо свирепых тварей уже зашли к нему в тыл и устроили настоящую резню в обозе с палатками и провиантом, а его младший брат, возглавляющий их охрану, уже был убит чудовищным рогатым монстром. Это лишь укрепило Кируса в принятом решении: отступать было нельзя, нужно было занять холмы и поляну. Похоже, мерзких мутантов оказалось значительно больше, чем ему говорила лживая Мать. Объединив свои отряды и построив их в клин, вождь лично повел их в наступление. По бокам, за оврагом и кустами высокого папоротника виднелись хищные тени, но нападать не решались. Зато все больше и больше клыкастых тварей стекалось назад к старому льву. До него оставалось не больше двух сотен метров. На холме ярилась крупная стая, больше чем в полторы сотни голов. Разрушитель приказал своим воинам поднажать.

Когда все бритоголовые покинули укрытие леса, Харад созвал стаю к себе. Он помнил, не мог забыть, знал, что должен делать. Все было именно так, как она предрекла. Самое важное, последнее дело всей жизни. Вождь видел все мысли, чуял единство, то ради чего столько страдал, столько терял. С последним, яростным ревом, вскинув голову к небесам, Харад потянул всех вслед за собой, вверх из звериного ликования, к тяжкой доле человечности. Никто из них больше не был чужим, не был лишним. Старый лев прожил сотню смертей на этом залитом кровью поле, ему осталось пережить только одну. Мысли плавились и текли, слух, зрение, все исчезло. У него больше не было тела, не было "я", он был всеми. И наконец безмолвная мольба одинокого старика достигла небес, и Богиня-Мать смягчилась. Пришла тишина, пустота и покой. Ласковый и нежный.

Старый лев замер. Он, склонив голову словно спал, но вернувший себе человеческую форму Дарн знал, что сейчас пришла его очередь. Быстро оглядевшись, новый вождь с удивлением понял, что из оставшихся в живых воинов, больше половины уже стали людьми. Осторожно сняв с шеи Харада "Оберег Единства", Дарн крепко сжал губы и прорычал приказ:

- За оружие, братья! Подонки как на ладони, нашпигуйте их стрелами, раньше, чем приблизятся! - а затем сам погрузился в многоголосое, жаркое марево.

Вниз обрушился целый град стрел, раня и калеча, Кирус оскалился. Он в очередной раз убедился, что чертова сука его предала и клял себя за глупость. Доверился Шлюхе! Его воины вздели щиты, но идти приходилось вверх по холму, а чёртовы коты били прицельно по задним рядам, выцеливая ловчих и арбалетчиков. Теряя людей и замедляясь, скарджи скрипели зубами и шли,