Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К северу от Друзских гор расположена центральная часть страны Шам, состоящая из обширных, жарких и маловодных равнин, ведя войско по той местности ты столкнешься с нехваткой воды, поэтому лучше всего пройти через Шам по его северной части, где расположены горы Ансариюн, с тех гор сбегают в долины многочисленные ручьи, следуя через тот район ты всюду найдешь достаточно воды, войско без затруднений пересечет ту местность, идя по долинам, расположенным у подножия гор Ансариюн».
Я согласился с теми рекомендациями и направился в страну Шам (что сегодня зовется Сирией — Марсель Брион). Прежде чем вступить в ту страну, я нанял нескольких проводников, чтобы они указывали путь войску через горы Ансариюн. Когда мы пришли в тот район, было начало летнего периода, месяц Саратан (т. е. Рак), однако в тех местах жара не была мучительной. Однажды мы дошли до места, где нам навстречу попали некие люди в масках, из-за которых были видны лишь их глаза. Рядом с мужчинами, которые были высокими и стройными, были женщины, в отличии от своих мужчин, они не носили масок. Женщины также были высоки ростом, однако выглядели более полными.
Я спросил проводников, что это за люди. Те пояснили, что это — исмаилиты, их обычай требует, чтобы лица мужчин закрывала маска и это требование не касается женщин. Поскольку в ту ночь нам предстояло сделать привал в той местности, я велел привести к себе для беседы нескольких из тех мужчин, что носили маски. Я полагал, что они будут говорить на арабском языке и потому был удивлён, услышав как они говорят по-персидски. Я спросил, кто они и почему они говорят по-персидски. Они ответили, что по происхождению они — иранцы, предки которых переселились в Шам из Ирана.
Я спросил, когда имело место то переселение. Они назвали шестьсот пятьдесят шестой год хиджры по лунному календарю. Я заметил, что они точно помнят дату своего переселения. В ответ они молчали, опустив головы. Я сказал, что им нечего опасаться, они могут смело рассказать все, о чём знают и что мне доставляет удовольствие расширять свои знания. Один из них молвил в ответ: «О, Аллах всемогущий, каждый исмаилит не забудет тот шестьсот пятьдесят шестой год, ибо именно в том году Хулагу-ханом, монголом были разрушены все крепости и замки исмаилитов, по всему Ирану и особенно в Аламуте, и тот год является траурной датой для всех, кто исповедует исмаилитскую веру».
Я спросил, почему их лица скрыты под маской? Они пояснили: «Разрушив исмаилитские замки и крепости, Хулагу-хан издал повеление казнить всех наших отцов, сказав, что следует убивать всякого, кто является исмаилитом. Люди знали наших предков в лицо, их легко можно было опознать и убить, последнее не только одобрялось, всякому убившему исмаилита Хулагу-хан и его наместники обещали награду».
«В те времена в Иране существовала секта дервишей, которая для обуздания своих телесных страстей, носили на лице маски, их называли дервишами аль-Муканна (носящие маски) и наши предки, чтобы не быть опознанными и убитыми, подобно тем дервишам, надели на лица маски, и, приняв облик тех дервишей, начали покидать Иран. Вначале они хотели обосноваться в Междуречье, однако власть Хулагу-хана распространялась и до тех краев, поэтому им пришлось уходить дальше и в конце-концов они обрели убежище в этих горах, но и после того, боясь быть опознанными, они не снимали масок, со временем это стало обычаем, переходящим от отцов к сыновьям». (сегодня сирийские исмаилиты маски уже не носят — Марсель Брион).
Я сказал: «В теперешнее время, когда вам уже не грозит опасность, нет необходимости носить на лице маску и вы могли бы отказаться от такого обычая».
На другой день мы покинули тот край людей, прячущих лица под маской и направились на запад. К закату мы остановились для ночлега на берегу маленькой речки, там я заметил нескольких длинноволосых мужчин с копьями, которые разглядывали нас. Я спросил проводников, кто те люди. Те пояснили, что это — «алевиюн» (т. е. потомки Али, первого имама шиитов), добавив, что в течении нескольких предстоящих дней мы будем идти через места, населенные тем народом. Я спросил, не имеют ли они в виду, что эти люди происходят из клана Бани Хашим. Поскольку проводники были простые, неученые люди, они не поняли о чем я говорю. После вечернего намаза я велел привести для беседы нескольких из «алевиюн», я хотел знать, кто они и почему их так называют (т. е. «потомками Али»).
Они говорили по-арабски, которым владел и я, со своими длинными волосами они выглядели внешне приятными. Я спросил почему их называют «алевиюн». Они ответили, что их предки происходят из клана Бани Хашем и что некоторые из халифов династии Омейядов, правивших Шамом, сильно притесняли их предков, убивали их, что вынудило их укрыться в тех горах, и поскольку правление той династии было продолжительным, они осели и укоренились в этом районе, где родились их новые поколения.
Я сказал: «Я — мусульманин, и всякий мусульманин питает глубокое уважение к клану Бани Хашем, из которого происходит наш пророк (да благословит Аллах его и род его). Поскольку вы — потомки того рода, к вам я испытываю такую же меру уважения и, потому выскажите свои желания, которые я мог бы исполнить».
Алевиюн ответили, что нет у них каких-либо просьб ко мне, что рады тому, что не испытывают от меня, вступившего в их страну, каких-либо притеснений и обид. Я ответил, что я никого не притесняю, разве что тех, кто враждует со мной, до других же мне нет дела.
(Пояснение: правящая в Марокко с 1659 года от Рождества королевская династия так же называет себя династией Алеви. В первой половине нынешнего, двадцатого, века в Лазакийе, расположенной в Сирии, к власти пришла династия, которая в 1924 и 1930 году так же возложила на себя название Алеви. А то, что были ли алевиюны-сирийцы, беседовавшие с Тимурленгом, действительно потомками клана Бани Хашем, вопрос, не связанный с основной темой нашей книги и поэтому мы не станем углубляться в него — Переводчик).
Как и говорили проводники, в течении нескольких дней мы шли через места, населенные «алевиюнами» и именно в те дни я обратил внимание на боль в большом пальце правой ноги, я подумал было, что в том виновата обувь, поэтому я поменял
