– Синий единорог, – прошептала видящая. – Боже! Он невероятный!

– Это мой друг Лен, или официально – Эхоленавиц Май-хо-Тан. Он легат Бирюзового края, гостил в Крассбурге в составе легации. Идем, представлю вас друг другу…

Лучшего подарка от любимого Тиса не могла и ожидать.

* * *

Спустя пару часов самые удачливые жители пригорода Оранска заметили взлетающего в небо дракона. Древний уносил в «корзинке» на своей спине друга и его семью. Резкий рывок к небесам Эхоленавиц Май-хо-Тан себе не позволил. Ящер неторопливо набрал высоту, затем поймал поток и воспарил над облаками, расправив бирюзовые крылья на всю их длину.

Поня сидела между отцом и матерью и пищала от восторга, указывая пальцем на белоснежные поля за окошком. Плюшевый медведь смотрел пуговицами-глазками на облака и, кажется, разделял ее восторг.

– Мы летим к дедушке, – шептала она в плюшевое ухо, – а потом ты познакомишься с Ричем. Он такой же медведь, как ты, но большой! Папа сказал, что уже выше него даже. Правда, здорово?!

Мечта маленькой девочки, кормившей птиц, осуществилась.

Большие крылья все же уносили ее из Оранска.

В летний день Торговый проспект столицы был, как обычно, многолюден. Горожане спешили по своим делам, кричали извозчики, стучали копытами забитые пассажирами двухъярусные конки и даже гудели клаксонами новомодные самоходные повозки с двигательным накладом – редкие и оттого долгожданные для зевак.

Однако в примыкающем к проспекту Платочном переулке эта столичная суета почти не ощущалась. Здесь и находилась аптека с вывеской «Снадобья провинции». С утра, как водится, появилась хозяйка. Молодая женщина привычно вышла из вэйновского портала. Вначале служащие лечебного заведения удивлялись этому, а потом привыкли. Как-никак жена колдуна, ей положено.

Сегодня она просмотрела с Авдотьей запасы и поняла, что расторопшевых лепешек для лечения печени уже не осталось, как и цикориевой «хины». Затем заглянула в подвал и оценила плоды труда пары работников, побеливших стены и сбивших в помещении ряды полок. Агатит с морозильным накладом дожидался своего часа. Теперь можно держать тут снадобья, которые требуют низкой температуры для хранения.

Оглядывая будущую «ледницу», молодая женщина присела на табурет и погладила живот. Пятый месяц всего лишь, еще не очень заметно, если носить пелерину. А потом надо будет послушаться Демьяна и перестать проводить весь день на ногах. Мысли о муже и будущем ребенке заставили ее губы растянуться в мечтательной улыбке.

– Тиса Лазаровна! – Паренек, помощник Авдотьи, нашел ее здесь. – К вам опять пришел Барий Карпович из службы «Потерянных».

– Проведи его в мой кабинет, Косьма. Скажи, сейчас подойду.

Год назад Тиса заикнулась мужу о своей новой затее и тут же заручилась его полной поддержкой. Демьян взял на себя организацию благотворительной анонимной службы и принял под свой контроль ее дела. Служба помогала людям, потерявшим своих родных. Находить родственников оказавшимся на улице беспризорникам, матерям – пропавших детей, воссоединять семьи. Видящая не со всеми встречалась очно. Бывало, как сегодня, она получала пакет с несколькими папками, в которых уже были собраны сведения о разыскиваемых людях и нелюдях и о тех, кто ищет. Также к папкам прилагались именные вещи. За год работы искуном при этой службе Тиса насмотрелась на всякую мелочь – платочки, бусы, сломанные очки, пуговицы… Но и покрупнее вещи были – кочерга, например, и кресло-качалка.

Барий Карпович, доброжелательный и умудренный жизнью человек, не отказался от вкусного чая с баранками и в нескольких словах расписал «новеньких».

– Вот эта барыня ищет родню по матери. Говорит, разъехались, да так и не списались. А этот охламон сбежал за приключениями от бабки, а ту, видать, выселили, пока его носило. Мы, конечно, можем его к благочинникам услать, но…

– Нет-нет, не надо, я поищу.

– Хорошо. Вот брошка бабули. Говорит, взял, чтобы продать, да так рука и не поднялась. А мне кажется, прогадал мальчишка с ней. Что тут выручить можно? Обычные стекляшки.

Тиса смотрела на брошку из цветного стекла, а сама задумалась о другой – из светлого дерева с веточкой жимолости на ней, хранившейся в недрах секретера в столичном особняке. В этом году Полинка пойдет в гимназию, последние беззаботные летние деньки вместе с Ричем и Вальком Лисовым в «Морском» проводит.

Нет, Тиса, конечно, набралась силы воли и взялась за поиск родственников названой дочери вскоре после их с Демьяном свадьбы в Увеге. Когда же радужный щуп потонул в болотном тумане, облегченно выдохнула. Прости, Единый, но то, что она не смогла пробиться через «мыло», ее ничуть не расстроило. Тогда она обратилась к мужу, показала памятное украшение. Он обещал помочь.

Что дело продвигается, видящая понимала, лишь когда снова заглядывала в секретер и замечала, что броши опять нет на месте. Сейчас, через три года, она, наверное, уже не стала бы просить мужа найти кровных родственников девочки. Раз они прячутся за таким «мылом», то явно не хотят, чтобы их нашли. Эх, надо было оставить все как есть.

В этот день Тиса покидала аптеку с мыслью, что нужно поговорить с Демьяном. Пусть прекратит поиски. Он поймет. Он всегда понимал и еще ни разу ей ни в чем не отказывал. Избалует. Ох, избалует! Но до чего все же приятно, обмолвившись как-то, сидя у очага в их столичном замке, что мечтаешь о море и солнце, в надежде на обычную поездку, а через седмицу получить целое имение на побережье в подарок. Потом в этот «подарок» заявился Скакун, кстати, ни больше ни меньше – начальник имперского порталостроительного цеха. Натан прибыл с командой колдунов и установил порталы из столицы в «Морское» и обратно. Теперь в имении, что располагалось в бухте Теплого моря в восьми верстах от Малой Велуги, семья Невзоровых проводила большую часть своего времени. А иногда и не только она.

Небольшой двухэтажный особнячок с синими ставнями смотрел восточной стороной на водный простор. Через песчаную дюну к полосе прибоя тянулась деревянная терраса, крытая шатровыми полотнищами. В ее тени на плетеных креслах вокруг стола сидела компания пожилых людей и играла в карты.

– А я тебе говорю, Лазар, лекарь твой мухлюет, – громогласно басил Проклий. К подлокотнику его кресла была приставлена трость. – Смотри-ка, чем отбил!

– Шельмец ты, оказывается, Фомич, – удивленно вскинул брови капитан пограничного гарнизона.

– Так я же предупреждал, други мои, что слеп на левый глаз, – подправил дед Агап очки на носу.

– Ну да, в свою пользу ты слеп, – беззлобно проворчал князь. – Видал я, как моей невестке ты в ее аптеке помогаешь, все видишь, что на тех порошках-то написано.

– Проша, ты несправедлив к Агапу Фомичу, – заступилась за напарника в игре Федосея Егоровна.

Не замеченная игроками Тиса прислонилась плечом к опорному столбу и вдохнула морской воздух.