Трое остальных игроков хоть и испугались, однако вступились за маленького «капитана» и стали убеждать «полковника» в его правоте. Но тот, не слушая, твердил, что он не жульничает.

— Если бы святой Петр, мой покровитель, образ которого я ношу на шляпе, мог говорить, он бы подтвердил, что я ландскнехт-христианин и вовсе не жульничаю!

— Да, он действительно не жульничает, — раздался вдруг глухой голос из-за деревьев.

Перепуганные игроки осенили себя крестным знамением, даже храбрый «полковник», побледнев, выронил из рук карты.

А из-за дерева между тем вышел крестьянин, вооруженный кинжалом, на спине у него висела цитра. Крестьянин бесстрашно оглядел компанию и проговорил:

— Да-да, я сказал правду: этот господин не передергивал. Когда раздавали карты, он получил на руки трефового и бубнового короля, пятерку, четверку да еще валета.

— О, ты храбрый парень! — воскликнул довольный игрок. — Как честный ландскнехт, к тому же полковник, подтверждаю: все, что ты сказал, истинная правда.

— Кто он такой? — вскричал, сверкнув маленькими глазками «капитан» Мукерле. — Как сюда прокрался этот крестьянин? И стража его не заметила! Это шпион! Его надо повесить!

— Да ладно тебе, Мукерле! Никакой он не шпион! Подойди ко мне, сядь со мною рядом. Ты ведь музыкант? Идешь прямо как влюбленный испанец с гитарой к своей возлюбленной.

— Да, господин, я бедный музыкант. Ваша охрана меня не заметила, когда я вышел из леса. А я увидал, что вы играете в карты, и осмелился посмотреть на вашу игру.

Командиры вольного войска не привыкли к тому, чтобы с ними так вежливо разговаривали; они почувствовали симпатию к музыканту, потому и пригласили его присесть с ними, так как видели, состоя на службе у чужеземцев, как приветливо обходятся короли и полководцы со странствующими певцами.

«Полковник» отхлебнул из своей железной фляжки, затем протянул ее маленькому «капитану» и проговорил с веселой миной:

— Мукерле, помереть мне, если я все не позабуду! Довольно ссор и раздоров! Больше не будем играть в карты! Я люблю пение и музыку. Что, если он нам сыграет?

Игроки согласились со своим командиром и побросали карты. Музыкант же настроил цитру и спросил, что им спеть.

— Спой нам что-нибудь про игру в карты, мы ведь только что играли! — воскликнул один из ландскнехтов.

И музыкант запел:

«Полковник» Петер и его командиры, похвалив песню, протянули музыканту фляжку.

— Благослови вас Господь! — сказал тот, отпивая. — Желаю вам удачи! Насколько я понимаю, вы — командиры союзников и идете на войну? А можно вас спросить: против кого?

Ландскнехты, переглянувшись, рассмеялись, однако «полковник» честно признался:

— Вы правы, мы действительно раньше состояли на службе союза, теперь же служим сами себе. Кому нужны солдаты, с тем мы и будем.

— Должно быть, швейцарцам в этому году привалит счастье: говорят, герцог хочет вернуться.

— Черт бы побрал этих швейцарцев! — вскипел «полковник». — Как они с ним обошлись! Славный герцог возлагал на них надежды, а они, разрази их гром, предали его у Блаубойрена!

— Швейцарцы позорно покинули герцога, — подтвердил сиплым голосом «капитан» Мукерле, — но если в этом деле как следует разобраться, то поймешь, что он и сам в чем-то виноват. Герцог ведь их совсем не знал, этих проклятых швейцарцев!

— Да, у герцога не было под рукой никого лучше, — согласился музыкант. — Если бы с ним были такие командиры, как вы, господа, и такие храбрые воины, как у вас в отрядах, союзники бы все еще стояли под Ульмом.

— Ты правду сказал, парень! Герцог должен взять на службу ландскнехтов, а не швейцарцев. Ежели он вновь к ним обратится, не знаю, что из этого получится. С ним должны быть ландскнехты, повторяю еще раз. Не правда ли, Магдебуржец?

— Я тоже так думаю, — поддержал Магдебуржец. — Ландскнехты, и никто иной, могут возвратить герцогу престол. Швейцарцы только и умеют, что размахивать алебардами. А видели бы они, как мы быстро заряжаем свои ружья и пушки. Им нужно полчаса, чтобы выстрелить, а мы, ландскнехты, управляемся за пятнадцать минут.

— Отдаю все свое уважение господам ландскнехтам, снимаю перед ними шапку! — Музыкант низко поклонился вольным стрелкам. — Конечно, герцог должен позвать вас. Но союзники вам очень хорошо платили, бедный герцог столько не сможет.

— Говоришь: платили! — возмутился пятый «капитан» и громко расхохотался. — Одни медяки! Швабские псы! Это о них сложена поговорка:

Плохо они нам платили! Если его светлость, господин герцог, меня позовет, я пойду к нему на службу.

— Ты прав, Штаберль, — произнес «полковник», расправляя свои венгерские усы. — Разрази меня гром, если господин Ульрих хорошо заплатит, весь наш полк пойдет за ним.

— Ну, это вы скоро узнаете, — хитро улыбнулся крестьянин. — Вы еще не получили ответ от герцога?

«Полковник» Петер густо покраснел.

— Черт побери! Откуда ты знаешь наши тайны, парень? Кто тебе сказал, что я послал гонца к герцогу?

— Ты послал гонца к герцогу? — удивился Магдебуржец. — Значит, у нас есть друг от друга тайны? Существуют вещи, о которых мы не знаем? А ну-ка признавайся!

— Ну, я решил, как всегда, что должен думать обо всех нас, и послал человека к герцогу, спросить, не нужны ли мы ему. А плату я определил такую: один талер в месяц каждому солдату, нам, командирам, — один золотой гульден и ежедневно — четыре меры старого вина.

— О, это хорошее предложение! Золотой гульден в месяц! Я — за! Думаю, никто против не будет. Ты уже получил ответ от герцога?

— Пока нет. Но Bassa manelka! Как ты об этом узнал, крестьянин? Я отрублю тебе ухо, поступлю точно так же, как мой патрон — святой Петр, который был тоже ландскнехтом. Скорее признавайся, не то останешься без уха!

— Длинный Петер, — остановил его дрожащим голосом «капитан» Мукерле, — не тронь его во имя Господа Бога! Он ведь колдун. Мы должны были его поймать в Ульме и запереть на конюшне господина секретаря городского совета фон Крафта, однако ж он оказался искусным чародеем, сделался маленьким-маленьким, превратился в воробья и улетел оттуда.

— Что? — вскричал храбрец-«полковник», отпрянув от музыканта. — Куда же смотрел городской магистрат? Надо было поубивать всех воробьев, потому что в одном из них прятался вюртембергский шпион. Думаю, этот ульмский воробей сейчас перед нами!

— Он самый, — прошептал Мукерле. — Это Волынщик из Хардта, я его сразу узнал.