Его подчиненные были в полных доспехах, поэтому я мог лишь гадать, что они думают по этому поводу. Медленно, нерешительно к капитану Лину присоединились еще четверо, встав в его тени у ящиков. Пожалуй, мне еще не доводилось слышать менее вдохновляющих речей, и меня не удивляло, что люди не бросились к нему сломя голову. Наконец рядом с Лином собралась декада с хвостиком. Солдаты опирались на копья и поправляли крепления доспехов под красными табардами. Посчитав, что добровольцев достаточно, Бассандер спрыгнул вниз.

– Я тоже пойду! – воскликнула вдруг Джинан, выступая вперед в сине-оранжевых шелках поверх хромированной брони.

Лин повернулся вполоборота:

– Отлично. Все за мной! Гринло, ранец!

Он остановился, как будто ожидая ответа – четкого: «Есть, сэр!» – и салюта.

Не дождался.

Я почувствовал, как воспоминание – или осознание – медленно, словно яд, проникает в голову Лина. Казалось, вокруг него потемнел сам воздух. Лейтенант Гринло погибла или пропала без вести в саду. Он либо не знал, либо забыл об этом в суматохе бегства. Я, словно наяву, видел, как он себя повел. Его поза не изменилась, он не согнулся, не ссутулился. Он лишь закрыл рот. Но все равно выглядел разбитым, потерянным, – это невозможно было заметить, но легко было понять. Павшим духом.

Спустя некоторое время он кивнул:

– Все за мной.

– Капитан! – окликнул я, не сдержавшись. – А мне что делать?

– Поговорите со всеми, – махнул он рукой на ходу. – Это единственное, что у вас хорошо получается.

– Что нам делать? – спросил, не обращаясь ни к кому конкретно, легионер в шлеме. – Не сидеть же и не ждать, пока они вломятся на борт.

За вопросом по толпе прокатился шепот, как будто все поддерживали мнение солдата и прикрывались им. Бассандер не ответил – вероятно, считал, что мы должны пережидать осаду без действий.

Он ушел.

За дверями раздался приглушенный крик, и корабль вновь тряхнуло. Кричали издалека, и я предположил, что сьельсины опасались подходить близко, ожидая, что мы начнем стрелять из корабельных орудий или, как Одиссей со своими храбрыми ахейцами, бросимся на них с огнем и мечом.

В тревожной, изредка сотрясаемой громовыми раскатами тишине я принялся разглядывать пленников. Рен и Сузуха обмякли и лежали спокойно, дожидаясь, пока их, по распоряжению Бассандера, перенесут в медику. Казалось, они спят, но подрагивание век и неуклюжее положение рук и ног говорило, что это не так.

– Есть изменения? – прошептал я присматривавшему за ними Тору Варро.

Тот помотал головой:

– Оба живы, но я не знаю, что с ними. Может, у них мозги спеклись. Знать бы, как работают их имплантаты.

Он осторожно повернул голову Сузухи, показывая блестящий металлический колпачок, почти треугольный, со сглаженными углами, вмонтированный в кость за ухом. Там очень быстро мигал синий индикатор.

– Возможно, процесс еще не закончен, – предположил схоласт.

– Жаль, мы не захватили голема, – сказал я. – Он бы знал, что делать.

– Я бы сильно удивилась, – заметила подошедшая Валка, – если бы в наших силах было что-нибудь для них сделать.

Она положила руку мне на плечо, склоняясь над распластанными на полу детьми. Я рефлекторно взял ее за руку. Пальцы были очень холодными.

– Помните, – сказала она, – Сагара постоянно держал их при себе. Как страховку на крайний случай.

За ухом Рена замигал такой же синий индикатор.

– Что может длиться так долго?

– Дистанционный синаптический кинез, – ответила Валка.

– Чепуха, – покосился на нее схоласт.

– Советник, у вас есть идеи получше? – развела руками Валка.

– Дистанционный перенос сознания? – Схоласт прикрыл рукой рот. – С помощью радио? Или узколучевой?

Валка освободила руку и припала на колено, чтобы лучше рассмотреть имплантат за ухом Сузухи:

– С помощью квантового телеграфа. У радио слишком низкая зона доступа.

– Почему они без сознания? – задал я весьма дурацкий вопрос.

Доктор потрогала пальцами имплантаты. Ее ответ был поверхностным, словно она меня не услышала:

– Архитектура имплантатов мне не знакома, но я уверена, что сознанию требуется время, чтобы установиться на новое устройство. Систематизировать данные. Полагаю, что Сагара переносит свое сознание из старого тела на имплантаты в новом с помощью процессора и внедряет его в новую мозговую ткань. Побочным эффектом смены тела могут быть некоторые различия в характере и поведении. – Валка закусила губу, ее глаза заблестели от неземного удовольствия. – Потрясающе.

– Какие различия? – спросил я.

– Ну, возьмем хотя бы вот эту, – сказала она, говоря о Сузухе как о лабораторном образце. – Другой пол. Другой гормональный баланс. Это может повлиять на мышление Сагары. Думаю, он намеренно выращивает разные тела. Для новых ощущений.

Я невольно вспомнил базар на станции «Март», где воспоминания и личности продавались, как лук или чеснок; где можно было переделать тела, изменить пол и интеллект по низкой конкурентной цене. Вся эта свобода, весь этот хаос. Как в них не захлебнуться?

«Единственным, что Тесей не мог заменить, был сам Тесей».

Кхарну Сагаре до Тесея было далеко, но он смог и это.

То, что пробудится в Рене и Сузухе, станет звать себя Кхарном Сагарой, но уже не будет тем молчаливым королем, которого застрелил Бассандер, как и я не буду своими детьми. Это будут новые существа с тем же именем, с той же памятью, возможно, с тем же личностным ядром, но расти они будут иначе, и, когда в свою очередь состарятся на троне, напичканные механизмами, они еще сильнее отдалятся от того, кем были, потерянные в водоворотах своей раздутой человечности.

– Должно быть, в его теле была резервная копия сознания, параллельный передатчик, копирующий его разум в настоящем времени… – продолжала Валка. – Не в голове, иначе выстрел Бассандера и его вывел бы из строя.

– Но почему сразу двое? – спросил Варро. – Зачем ему переселяться в обоих?

– Чтобы удвоить шансы на выживание? – предположил я. – А может, с мальчиком что-то пошло не так, когда Бассандер в него выстрелил?

Схоласт хотел ответить, но в этот момент, словно по подсказке какого-то невидимого хорега, зашевелился наш третий пленник.

– Eka?.. – прошептало Нобута. – Eka ti-perem gi ne?

– Ты на нашем корабле, – ответил я, подгибая ноги под себя и усаживаясь поудобнее, чтобы выглядеть как можно менее угрожающе.

Перейдя на галстани, я сказал Варро:

– Этих двоих нужно как можно скорее отнести в медику.