Так изменилось что-то с течением времени или же нет? Что касается мелких актов агрессии — взаимных толчков и тычков, скорее всего, нет[1117]. Но уровень серьезного насилия, по данным Национального виктимизационного опроса, упал. Как и в случае с изнасилованиями, цифры из виктимизационного опроса нельзя использовать в качестве точных измерений уровня домашнего насилия, но они полезны как показатели временны́х трендов, особенно в последние годы, когда возросшая осознанность по отношению к домашнему насилию поощряет респондентов к большей откровенности. На рис. 7–13 представлены данные Бюро юстиции за период с 1993 по 2005 г. Уровень насилия над женщинами со стороны их партнеров снизился почти на две трети, над мужчинами — почти вполовину.

Спад, скорее всего, начался еще раньше. В исследовании Страуса женщины в 1985 г. в два раза чаще сообщали о серьезных актах насилия со стороны мужей, чем в 1992 г., когда начался сбор данных на федеральном уровне[1118].

Как обстоят дела с крайними случаями домашнего насилия — убийствами? Для социолога убийство мужа женой или наоборот — очень удобный объект исследования, поскольку здесь не приходится беспокоиться о точности определений или утаивании респондентами информации: смерть есть смерть. Рис. 7–14 показывает уровень убийств, совершенных сексуальными партнерами с 1976 до 2005 г., вычисленный как доля от 100 000 человек того же пола.

И вновь мы видим значительный спад. Что особенно интересно, феминизм оказался весьма полезен мужчинам. За годы подъема женского движения шансы мужчины быть убитым своей женой, бывшей женой или подружкой упали в шесть раз. Так как никаких кампаний по снижению насилия в отношении мужчин в этот период не проводилось, а женщины в целом менее склонны к совершению убийств, самое правдоподобное объяснение этой тенденции состоит в том, что женщины убивали избивающих их партнеров, когда те угрожали убить их, если они уйдут. Появление убежищ для женщин и охранных ордеров помогает женщинам уйти, не прибегая к крайним мерам[1119].

~

А как обстоят дела в мире в целом? К сожалению, трудно ответить определенно. В отличие от убийств, определения изнасилования и насилия в семье сильно разнятся, и данные полиции здесь не слишком помогают, потому что любое изменение в уровне насилия по отношению к женщинам может быть скрыто изменениями в готовности женщин сообщать о нем в полицию. Правозащитные организации, склонные раздувать статистику насилия и умалчивать об изменении тенденций с течением времени, тоже добавляют путаницы. Министерство внутренних дел Великобритании проводит виктимизационное исследование в Англии и Уэльсе, но не предоставляет данных по трендам в области домашнего насилии и изнасилований[1120]. Но, если суммировать данные ежегодных докладов по отдельности (рис. 7–15), становится очевиден значительный спад семейного насилия, подобный тому, что наблюдается в США. Из-за разницы в определениях домашнего насилия и способах подсчета численности населения цифры на графике не сопоставимы с данными на рис. 7–13, но временны́е тренды явно совпадают. Можно с уверенностью предположить, что уровень семейного насилия падает и в других западных демократиях, — потому что домашнее насилие становилось предметом для беспокойства в каждой из них.

Хотя США и другие страны Запада часто обвиняют в женоненавистничестве и патриархальности, в остальных регионах мира дела обстоят гораздо, гораздо хуже. Как я уже упоминал, обзоры домашнего насилия в США, достаточно широкие и включающие мелкое насилие вроде тычков и шлепков, не показывают разницы между мужчинами и женщинами; то же самое верно для Канады, Финляндии, Германии, Британии, Ирландии, Израиля и Польши. Но остальному миру гендерное равенство домашнего насилия не знакомо. Психолог Джон Арчер изучил соотношение полов в обзорах семейного насилия в 16 странах и обнаружил, что в не относящихся к западному миру государствах, включая Индию, Иорданию, Японию, Корею, Нигерию и Папуа — Новую Гвинею, в основном распускают руки мужчины[1121].

Всемирная организация здравоохранения недавно опубликовала обзор уровней серьезного семейного насилия в 48 странах[1122]. В целом от насилия в семье страдает от одной пятой части до половины всех женщин мира, и дела обстоят гораздо хуже в странах вне Западной Европы и англоязычного мира[1123]. В США, Канаде и Австралии меньше 3 % женщин сообщают, что партнер бил их в предшествующий год, в других странах уровень таких сообщений в разы выше: 27 % — в Никарагуа, 38 % — в Корее, 52 % — в Палестине. Отношение к домашнему насилию тоже сильно разнится. Около 1 % новозеландцев и 4 % жителей Сингапура соглашаются, что муж может побить жену, если она ему возражает или не подчиняется. В удаленных районах Египта с этим утверждением согласны 78 % опрошенных, в индийском штате Уттар-Прадеш — до 50 %, в Палестине — 57 %.

Законы против насилия в отношении женщин в остальном мире тоже не успевают за юридическими реформами в демократических обществах[1124]. 84 % государств Западной Европы законодательно запретили или собираются запретить домашнее насилие, а 72 % объявили вне закона изнасилование в браке. В Восточной Европе доля таких стран 57 % и 39 %, соответственно; в Азии и Океании — 51 % и 19 %, в Латинской Америке — 94 % и 18 %; в Центральной Африке — 35 % и 12,5 %, в арабских государствах — 25 % и 0 %. Лидируют в нарушении прав женщин Центральная Африка, Южная и Юго-Западная Азия, где женщин систематически подвергают мукам, о которых на Западе в XXI в. и слышали-то немногие: убийство младенцев женского пола, уродование гениталий, продажа девочек в сексуальное рабство, детская проституция, убийства во имя чести. Непослушных жен или тех, за кем дали мало приданого, обливают кислотой или горящим керосином; массовые изнасилования во время войн, бунтов и геноцида — обычное дело[1125].