в иных местах трепыхались, сопротивлялись, но мы им рекомендовали теперь равняться не столько на гарнизон, сколько на Ташкент, потому что они-де «законная власть». И они примолкали. Даже жалко было смотреть, в какое положение они себя посадили: ни взад, ни вперед. А нам как раз это на руку. На заседании военсовета решили прежде всего созвать весь командный состав и разъяснить ему, как держаться и что делать в новой обстановке. Комсостав потом созвали и так его проняли, что иные уж ни разу больше не показывались в крепость.

Затем на заседании постановили расформировать крепостные объединения и оставить те названия частей, что были раньше.

Тут поднялся было на дыбы Петров:

– Как расформировать! А зачем мы четыре дня формировали их?

Не вдаваясь в пространные прения, мы ему дали понять, что и сами не знаем, зачем их «четыре дня формировали», что так «удобнее», что их крепостная система имела в виду один только верненский гарнизон, а наша рассчитана на всю Семиреченскую армию. Убедили ли эти доводы – неизвестно, но больше он не протестовал.

Третий вопрос – о переброске из Семиречья воинских частей в положенный заранее срок. Вопрос большой, вопрос скандальный, а «разрешили» его в момент, но, конечно, понимали, что фактическое «разрешение» еще впереди, а это лишь так себе, бумажная одна наметка.

Затем решено было созвать экстренное общегарнизонное партийное собрание. Хоть Петров был и непартийный, зато Чеусов настоящий «партиец»: им обоим очень польстило, что в их присутствии решаются и такие дела. На этом собрании потом без пощады громили мы своих «партийных товарищей» и многим из них отшибли окончательно охоту шататься в крепость. На этом же собрании намечались кандидатуры новых временных работников в особый отдел и в трибунал, ввиду того что старый состав весь был разогнан – и скрылся.

Дальше, пятым вопросом, стояло избрание комиссии по учету пропавшего оружия и его собиранию. Комиссию создали под председательством Никитича…

Шестой вопрос – об исчезнувших, разбежавшихся из-под ареста особотдела, трибунала или «работного дома». Это дело постановили передать для разрешения вновь формировавшимся особотделу и ревтрибуналу.

Седьмой вопрос: Щукина Александра оставили и утвердили комендантом крепости. Так, мы считали, будет тактичнее. То-то получилось «тактично»: в тот же день, 16-го, он, Александр Щукин, затеял переписку с Авдеевым, председателем областной ЧК (или его заместителем). Щукин писал ему распоряжение: непременно разыскать и доставить в крепость укрывшихся работников особотдела – Масарского и Аксмана. Авдеев ему ответил:

Коменданту крепости т. Щукину.

Областная ЧК просит сделать распоряжение о высылке в распоряжение ЧК пяти человек конного конвоя для производства ареста граждан Аксмана и Масарского, так как дневным обыском никаких результатов не добыто. Конвой выслать часам к 10 вечера, и если возможно, то пропуск на право хождения по городу.

Врид предобчека Авдеев.

16 июня 1920 г.

Вот какая шпана сидела в Верном даже на таком посту, как… предобчека!

Этого молодца, разумеется, потом расстреляли. Но теперь он очень рьяно помогал крепости.

Это лишь к слову. Седьмым и последним вопросом на заседании было утверждение проекта приказа – первого приказа нового военсовета. Проект утвердили полностью. Вот содержание:

ПРИКАЗ № 1

Военного совета 3-й Туркестанской стрелковой дивизии

16 июня 1920 г., гор. Верный

На общем собрании гарнизона гор. Верного, состоявшемся 15 июня в крепости, было постановлено, во исполнение приказа Реввоенсовета Туркфронта, выбрать двух представителей в Военный совет дивизии и трех представителей в Обревком. Каждая рота выбрала по 5 делегатов на общее гарнизонное делегатское собрание, и там были выбраны следующие представители:

1) в Военсовет дивизии Петров и Чеусов.

2) в Облревком Белецкий Алексей, Петренко Александр и Щукин Александр.

Кроме того, во все отделы Облревкома было выбрано для работ еще двенадцать человек.

В данное время достигнуто полное объединение. Военсовет дивизии и Облревком приступили к выполнению своих функций. В области объявляется военная диктатура Военного совета дивизии.

Всем органам военным и гражданским приказывается немедленно приступить к работе.

Объявляется самая беспощадная и суровая борьба с провокацией.

Подлинный подписали:

Председатель Военсовета дивизии Фурманов.

Тов. председателя Петров.

Секретарь Чеусов.

С подлинным верно:

Исп. об. начальника штаба дивизии Бровкин.

С этого же дня мы отобрали из гарнизонных «партийцев» хоть сколько-нибудь понадежнее и наладили их вести среди частей настойчивую агитацию в нашу пользу. Во главе этого дела встала группа наших товарищей: Альвин, Верничев, Алеша Колосов, Кравчук, Шегабутдинов. Дело шло – и неплохо шло. Иных они уговаривали, убеждали, иных припугивали «ответом», который надо будет нести перед Ташкентом; гарнизон понемногу «разлагался», часть публики перетягивалась к нам. Непокорны только по-прежнему были части 25-го и 27-го полков. Эти держались крепко и ни в какие «миролюбивые» разговоры с нами не вступали.

В полдень была по проводу беседа с центром:

– У аппарата замчленреввоенсовета. Там ли Фурманов?

– Да, здесь. Членами военсовета от гарнизона выбраны: Петров Алексей, командир Первого Семиреченского полка, беспартийный. Чеусов Георгий, начальник милиции города Верного, председатель городской партийной ячейки. Членами облревкома: Вилецкий, коммунист тысяча девятьсот шестого года, Петренко Александр и Щукин Александр – беспартийный; кроме того, избраны в отделы облревкома двенадцать человек на практическую работу. От вас ожидаем утверждения пяти членов. Сегодня состоялось заседание военного совета в составе председателя Фурманова, как назначенного центром, товарища – Петрова, секретаря – Чеусова. В области объявлена военная диктатура, органом которой является военсовет дивизии. Принимаем срочные меры к проведению в жизнь приказа центра о переброске частей. За последние четыре дня части, собравшиеся в крепости, (объединились. – Д. Ф.) в новые полки и команды. Нами объявлено, чтобы эти части расформировать и оставить в прежнем виде. Ввиду того что ответственные работники особого отдела и ревтрибунала скрылись в горы, оставшимся продолжать свою работу при данном отношении гарнизона (невозможно. – Д. Ф.). Постановлено сегодня на экстренном заседании гарнизонной партийной организации выделить работников в оба (эти. – Д. Ф.) органа, пока центр не пришлет новых. Ввиду того что во время событий расхищалось и утаивалось оружие и имущество, поручено через спецкомиссию все выяснить и собрать. Начальником гарнизона назначается облвоенком, а комендантом – Сараев. Комендантом крепости назначается Щукин Александр; вопрос об арестованных, выпущенных и разбежавшихся поручено разобрать в экстренном порядке вновь организованным особому отделу и ревтрибуналу, притом вчера на собрании было постановлено всех офицеров задержать в Семиречье для сбора против них материала, но полагаю, что военсовет теперь сможет приказ центра выполнить. Было принято ходатайствовать перед центром об