– Вот и Болдуин подошел. Давненько мы не виделись, дядюшка. Мне есть о чем тебе рассказать. О тайне, которую Мэтью тщательно хранил. У него полно тайн, но эта самая пикантная. Обещаю, тебе понравится. – Бенжамен сделал драматическую паузу. – Филипп умер не от моих рук. Его убил не кто иной, как Мэтью. – (Болдуин бесстрастно смотрел на него.) – Хочешь врезать ему, прежде чем мои дети отправят тебя в преисподнюю, в гости к отцу? – спросил Бенжамен.

– Твои дети никуда меня не отправят. А если ты думаешь, будто я удивлен этой так называемой тайной, ты еще безумнее, чем мне казалось, – ответил Болдуин. – Я всегда могу отличить то, что делает Мэтью. Он слишком добросовестно выполняет свою работу.

– А ну брось!

Приказ Бенжамена был как удар хлыста. Его холодные, непроницаемые глаза впились в мою левую руку.

Пока происходил этот диалог, я успела поднять лук.

– Брось немедленно, или он умрет!

Бенжамен потянул шип на себя, и сейчас же хлынула кровь.

Лук с клацаньем упал на пол.

– Вот и умница. – Бенжамен вернул шип в прежнее положение; Мэтью застонал. – Ты мне понравилась даже раньше, чем я узнал, что ты прядильщица. Не это ли делает тебя непохожей на прочих ведьм? Как ни прискорбно, но Мэтью отказался говорить о пределах твоей силы. Ничего страшного. Мы точно установим, насколько далеко простираются твои способности. Можешь не сомневаться.

Да, я была умницей. Умнее, чем думалось Бенжамену. Я лучше, чем кто-либо, знала пределы своей магической силы. Я бросила лук богини, но это ничего не меняло. В правой руке оставалась стрела, способная уничтожить Бенжамена.

Я слегка коснулась мизинцем бедра Изабо, послав ей предупреждение.

– Десятым узлом все заново начнем.

Эти слова я произнесла тихим шепотом. Его легко было пропустить мимо ушей или не обратить внимания. Точно так же десятый узел казался обманчиво простой петлей. Но слова прозвучали. Мое заклинание обрело вес и силу живого существа. Я простерла левую руку, будто она и сейчас сжимала лук богини. Левый указательный палец вспыхнул ярким пурпурным светом.

Моя правая рука сделала молниеносное движение. Пальцы чуть согнулись вокруг белого оперения на золотом древке стрелы. Сейчас я стояла на самом перекрестке между жизнью и смертью.

В этот раз я не колебалась.

– Правосудие, – произнесла я, разжав пальцы.

У Бенжамена округлились глаза.

Стрела вырвалась из моей руки, пролетела через центр заклинания, набрала скорость и шумно, со всей силой ударила Бенжамена в грудь, располосовав ему грудную клетку и вонзившись в сердце. Комнату залило ослепительно-яркой волной магической силы. Отовсюду потянулись золотистые и серебристые нити, сопровождаемые пурпурными и зелеными. Король-солнце. Королева-луна. Правосудие. Богиня.

Крик Бенжамена не относился к звукам этого мира. Это был крик из преисподней, где переплелось все: телесная боль, злость и досада. Он разжал пальцы, и окровавленный шип начал клониться вниз.

Не теряя ни секунды, я скрутила нити, окружавшие Мэтью, в веревку и обмотала ею конец шипа. Я крепко натянула веревку, удерживая шип на месте. Из разорванной груди Бенжамена хлестала кровь. Он тяжело рухнул на пол.

Лампочки, освещавшие комнату, мигнули и погасли. Чтобы убить Нокса, а затем и Бенжамена, я стянула на себя всю энергию, какая была в здании. То, что осталось, было силой богини: мерцающая веревка, застывшая в воздухе. Под кожей шелестели слова. С кончиков пальцев стекали последние остатки магической силы.

Кошмар закончился.

Издевательства Бенжамена – тоже. Он был мертв.

А Мэтью, хотя и чудовищно искалеченный, жив.

После моей расправы с Бенжаменом дальнейшие события происходили одновременно. Изабо выволокла мертвое тело из комнаты. Болдуин подбежал к Мэтью, крикнул Маркуса, а сам стал осматривать раны. В открытую дверь ворвались Верена, Галлоглас и Хэмиш. Следом вбежал Фернандо.

Я подошла к Мэтью, прижала его голову к сердцу и постаралась хоть как-то облегчить его страдания. Одной рукой я удерживала железный шип – эту страшную затычку, без которой его жизнь оборвалась бы. Мэтью изможденно вздохнул и слегка наклонился ко мне.

– Все страшное позади. Я здесь. Ты в безопасности, – прошептала я, стараясь немного согреть его своим присутствием. – И ты жив.

– Не мог умереть. – Его голос был тише шепота, на пределе слышимости. – Умереть не попрощавшись… не мог.

Год назад в Мэдисоне я взяла с Мэтью обещание не уезжать не попрощавшись. Глаза наполнились слезами при мысли, какие муки он претерпел, чтобы сдержать слово.

– Ты выполнил обещание, – сказала я. – Теперь отдыхай.

– Диана, нам нужно перенести Мэтью отсюда.

Маркус говорил спокойно, но я уловила требовательные нотки. Он взялся за шип, готовый сменить меня.

– Не давайте Диане смотреть.

Голос Мэтью звучал непривычно хрипло. Его исхудавшая рука на подлокотнике стула чуть дернулась. Свой протест он мог выразить только так.

– Прошу вас, – добавил он.

На теле Мэтью не было живого места. И все же я сумела найти такие точки, прикосновение к которым не добавляло ему боли. От Книги Жизни исходило слабое мерцание. Тусклый свет позволил мне отыскать несколько сантиметров неповрежденной кожи. Я наклонилась и осторожно поцеловала его в кончик носа.

Глаза Мэтью были закрыты. Не зная, слышит ли он меня, я окутала его своим дыханием, погрузила в свой запах. Ноздри Мэтью чуть-чуть раздулись. Значит, он почувствовал мою близость. Но даже это движение заставило его сморщиться от боли. От зверств, причиненных Бенжаменом моему любимому вампиру, мне хотелось кричать во весь голос. Усилием воли я подавила это желание.

– Любовь моя, тебе от меня не спрятаться, – сказала я. – Я тебя вижу, Мэтью. И в моих глазах ты всегда будешь совершенным.

Он хрипло выдохнул. Сломанные ребра давили на легкие и не позволяли дышать полной грудью. Сделав неимоверное усилие, Мэтью приоткрыл один глаз. Блеснула пленка крови. Зрачок был чудовищно расширен от бешенства крови и перенесенных пыток.

– Темно. – В голосе Мэтью я уловила страх. Наверное, он испугался, подумав, что темнота означает его скорую смерть. – Почему стало так темно?

– Сейчас будет светло. Смотри. – Я подула на палец, и на самом кончике вспыхнула золотисто-голубая звездочка. – Видишь? Она будет освещать наш путь.

Я сознавала всю рискованность своей затеи. Мэтью мог и не увидеть крошечной звездочки, и тогда его страх лишь усилился бы. Он пристально посмотрел на мой палец и чуть вздрогнул. Увидел! Его зрачок чуть уменьшился, и я сочла это хорошим знаком.

Теперь Мэтью дышал менее хрипло. Его тревога улеглась.

– Мэтью нужна кровь, – тихо, по-деловому произнес Болдуин.